Клыки Судьбы

Михальчук Владимир

Беда, беда, беда пришла,

Уже в который раз.

Ну хоть бы раз куда ушла

Беда страшна от нас.

– Закрой пасть!
– гремел звездочет, взбираясь на постамент виселицы.
– Люди! Там сейчас наш король сражается с полчищами нечисти! Мертвые восстали из могил! Если мы не поможем ему, то через пару дней перестанем существовать!

– Шел бы ты отседова, - лениво сплюнул какой-то мужик в халате мясника.

– Точна, - грязный старичок с повадками и рожицей бездомного обнажил половину зубов. Вторую половину

он проиграл в каком-то кабаке. Говорил он с ошибками, комкая и глотая буквы. Слимаус, хоть с трудом, но понял его.
– Королю была сказана: либа разберется с праблемами солца, либа пусть пняет на себя.

– Вали, звездун!

Астролог стоял перед громадной толпой преогарцев. На площади толпились все жители столицы, все до единого: от любвеобильной прачки до главного распорядителя дворцовых манер и этикета. Присутствовал также новый епископ. Тлумплин стоял в самом первом ряду. Стоял очень гордо, насмешливо склонив голову на плечо и скрестив руки на груди. Он слегка улыбался, и окружающие епископа монахи, заглядывая в глаза своего "босса", делали тоже самое.

"Что делать?
– хаотические мысли толпились в голове звездочета.
– Эквитей погибнет… Надо привести подмогу, а они смеются… Тысячи людей стоят и лыбятся, как ненормальные…"

– Люди, - умоляющим тоном попросил Слимаус.
– Пожалуйста, берите оружие. Мы тотчас окажемся на склонах Пустой горы и дадим бой страшным прихвостням королевы.

– Эта курва, - заматерился кто-то, - подняла армию нечисти?

Астролог подтвердил, активно жестикулируя. Обрадованный, что народ соблагоизволил пойти на небольшой диалог, он продолжил.

– Королева подняла колдовских мертвецов. И они хотят уничтожить все живое. Она хочет править материком!

– А мне плевать, кто правит, - заявили из толпы.
– Эквитей ли, Хатли или ейная девка.

– Ты не понял, - возразил Слимаус.
– Королева убьет всех нас, а потом будет править уже мертвым народом.

– И что предлагаете делать, коллега?
– насмешливо поинтересовался астролог Жульмис. Он был куда менее удачлив, чем Слимаус. Составлял гороскопы для вдовушек и, крепко проигравшись в карты, в последнее время ночевал по сеновалам. Потому Жульмис имел все причины, чтобы ненавидеть "коллегу" по ремеслу.

– Надо идти воевать!
– твердо воскликнул звездочет.

– В леса надо убегать, - крикнул кто-то.

Толпа согласно загудела и засуетилась. Народ с явным намерением отправлялся паковать вещички. Кто собирать домашнюю утварь, а кто - ограбить королевскую казну.

– Стойте!
– повелевающий тон заставил людей вернуться взглядами к постаменту виселицы.

Рядом с астрологом устроился Тлумплин. Он только что влез на "эстраду", поддерживаемый за задницу десятком рук своих монахов.

– Поскольку я единственный обладаю здесь властью, - заявил епископ, - то предлагаю следующее. Пока Хатланиэлла и Эквитей воюют между собой, мы спокойно запасаемся провизией и запираемся

в столице. Если придет королева - попытаемся отбиться. В городе лучше защищаться, чем сражаться в чистом поле или в лесу.

– Правильно!
– подтвердила толпа.

– А если придет Эквитей, - Тлумплин сделал паузу. Слимаус вдруг с ужасом заметил на лице епископа такую же гаденькую улыбочку, которой часто пользовался покойный Шрухан.
– То Эквитея мы убьем и будем без короля!

– Да!
– неуверенно заорала глупая толпа.

– А зачем, - спросил кто-то более умный, - нас убивать и жить без короля?

– Потому что, - хитро усмехнулся епископ, - я открою сокровищницу и всем раздам по равной доле золота. Мне оно ни к чему.

– Да!
– более энергично загалдели преогарцы.

– А за это вы все будете подчиняться церкви Каменных Богов! Да живет домкратия!
– закричал воодушевленный Тлумплин.

"Эта сволочь из домкратов!
– сердце Слимауса грохотало от ужаса.
– Эквитей всегда говорил, что надо ненавидеть и бояться этих страшных домкратов". А еще он подумал, что все пропало. Вскоре варвары Хатланиэллы убьют короля и мира через неделю не станет.

"И Мэлами, что же будет с Мэлами?"

В бессилии астролог оперся на покачивающееся тело покойника. Схватился руками за почерневшую от времени твердую кожу. Завалился всем весом, потому что чувствовал - сейчас упадет. Но случилось другое. Нога висельника вдруг протяжно заскрипела и с мерзким звуком оторвалась от тела.

Еще ничего не понимая, Слимаус посмотрел на раскачивающийся труп. Домкрат оказался без ноги. Оторванная конечность холодила пальцы звездочета.

"Проклятый домкрат!
– мелькнула вдруг злобная мысль.
– Если армия не придет на помощь королю, то всех на вот так же повесит. Я не позволю этому случиться! Хотя бы из-за Мэлами…"

Именно так подумал Слимаус в тот момент. И с криком "За Мэлами!" ударил Тлумплина по голове своим нехитрым оружием.

За два года длительной просушки конечность успела окаменеть. Длинные коготь, выросший на висельнике в тюрьме еще на момент следствия, превратился в короткий кинжал. Острие этого самого ногтя пробило череп и глубоко вошло в мозг епископа.

Священник умер беззвучно. Посмотрел на звездочета мертвеющими глазами, по-отечески похлопал парня по щеке. И завалился с подиума.

Толпа притихла.

– А теперь, - грозно сказал Слимаус, помахивая окровавленной ногой, - вы все, тля, облачаетесь в доспехи. И через пятнадцать минут стоите в полной боевой готовности вот здесь на площади. Понятно?

Народ брызнул во все стороны. Захлопали многочисленные двери домов, застучали копья, зазвенели мечи. Кто-то заругался, путаясь в завязках кирасы.

– И если кто позволит себе глупость убежать!
– орал звездочет.
– Я его к воротам приколочу!

Грязная черная пятка величественно рассекала столичный воздух.