Ключ к убийству
Шрифт:
Франсуа еще раз сверился с адресом, переписанным с обложки дела Анжело Бертолини вчера в монастыре, и понял, что опоздал. Причем опоздал лет на десять, а то и все двадцать. Дом, перед которым он стоял в раздумье, явно подвергся капитальному ремонту и был основательно перестроен. Слой свежей штукатурки покрывал стены, в проемах сияли новые рамы со стеклопакетами, а входная дверь отличалась современным дизайном. Франсуа чертыхнулся про себя, понимая, что глупо было рассчитывать на встречу с прошлым спустя столько лет, но все же зацепок у него оставалось так мало, что он хватался за любую соломинку.
Тем временем его присутствие было замечено.
Десять минут спустя Франсуа с рубашкой, прилипшей к спине от невероятных потуг, которых стоил ему разговор на смеси итальянского, французского и английского, вернулся туда же, где и был. «Надо было позвонить сестре Виттории», – запоздало подумал он. Женщина сначала долго не хотела открывать дверь. Даже когда Франсуа, смирившись, вытащил-таки свое удостоверение французского полицейского, она закрылась с документом внутри дома и изучала его минут пять, а вернувшись, продолжила общение через порог, оставив для верности накинутую цепочку. Причем Франсуа искренне недоумевал, чего она так опасается – женщина была в два раза шире и на добрую голову выше него. Сойдись они в схватке, именно Франсуа пришлось бы несладко. Но, надо полагать, женщина мыслила стереотипами и видела насильника в каждом незнакомом мужчине, а себя представляла неким беззащитным созданием. Как бы то ни было, скоро Франсуа понял главное – бывших владельцев этого дома женщина не знает. Ее родители купили строение через банковский аукцион. Вся мебель и обстановка была вынесена на помойку много лет назад. От прежних хозяев не осталось ровным счетом ничего.
Франсуа удрученно попрощался с облегченно вздохнувшей женщиной и уныло поплелся по улице, раздумывая, что же делать дальше. Больше зацепок у него не было. Ничего, что могло бы навести его хоть на какую-то мысль о том, в какую сторону двигаться теперь. Безрезультатное копание в прошлом Анжело не дало никаких плодов. Франсуа даже не был уверен, что все это имеет отношение к убийству Ксавье Седу. Однако же, справедливо было заметить, что кто-то здорово постарался стереть прошлое Анжело. Вот только вопрос – зачем? Франсуа вздохнул. Все тщетно. Завтра он улетит в Париж, где Анжело проведет оставшуюся жизнь в тюрьме. Если, конечно, выкарабкается и у него будет эта жизнь.
Внезапно Франсуа оглушил яростный лай, и его правую ногу атаковала злобная, да к тому же невероятно старая и облезлая псина неизвестной породы. Она тряслась, косила полуслепыми глазами и норовила укусить Франсуа за голень. Понаблюдав несколько минут, как пародия на друга человечества бегает кругами, наскакивая на него и не теряя надежды цапнуть за брючину, Франсуа подавил в себе желание пнуть воняющую на всю улицу мелочь так, чтобы она отлетела от него подальше, желательно в кусты на противоположной стороне улицы, и тут услышал за своей спиной дребезжащий, но бодрый голос:
– Che schifo! Pippita! Non toccare il ragazzo! Santo Januario! Per molto tempo non ho incontrato un ragazzo cosi bello! Tesoro, ma il tuo culo e piccolo e duro come una noce! [13]
Франсуа подумал, что он ослышался. Потому – оглянулся вокруг, справедливо полагая, что весь этот поток комплиментов предназначен
13
Фу, Пиппита! Не трогай мальчика! Святой Януарий! Давно не встречала такого красавчика! Милый, да у тебя попа маленькая и твердая, как орех! (Ит.)
– Извините? – извинился Франсуа за что-то ошалело. – Я не очень хорошо говорю по-итальянски.
– Come pure! Il francese! Lo sapevo! [14] – беззлобно проворчала старушка и легко перешла на французский. – Я лет десять убиралась у одного французского торгового представителя. Тот еще был жук, доложу тебе. Тоже все время извинялся. Я даже специально его толкала иногда, чтобы проверить. Помер уже! – Бабка скрипуче рассмеялась и как ни в чем не бывало вручила Франсуа пакет из супермаркета: – На-ка, держи, помоги бабушке донести покупки до дома.
14
А, француз! Я так и знала! (Ит.)
Франсуа молча принял пластиковый пакет, из которого во все стороны торчали стрелы зеленого лука, и покорно поплелся в указанном направлении, молясь про себя, чтобы бабка не жила на другом конце города. В этом случае он рисковал заполучить себе занятие на весь день. Но отказывать пожилой женщине было как-то неудобно.
Бабка трещала, не умолкая, но передвигалась, к счастью, на удивление шустро. Да и идти оказалось недалеко – аккурат в соседний дом, который, в отличие от предыдущего, явно сохранился в первозданном виде. Франсуа осенила догадка. Он бесцеремонно прервал старушку, которая уже пустилась в воспоминания о бравом британском генерале, с которым, судя по всему, у нее в свое время был бурный роман. По-французски она шпарила бегло, почти не делая грамматических ошибок, однако слова произносила на итальянский манер, и Франсуа потребовалось время, чтобы привыкнуть к ее ужасающему акценту.
– Бабушка, а вы давно здесь живете? – спросил он, заботливо помогая старушке взобраться на крыльцо.
– Давно, милый. Мы въехали в этот дом с Пьетро сразу как поженились. Нам тогда было по восемнадцать. Ну, доложу тебе, я была тогда красотка! Мы с Пьетро в первый же день кровать сломали. Спали потом полгода на полу, пока на новую не накопили. – Франсуа прервал словоохотливую бабушку на полуслове, покраснев от одной мысли о том, как они с неизвестным Пьетро ломали кровать, и задал еще один вопрос:
– А сколько вам лет, бабуля?
Бабка прищурилась и кокетливо шлепнула Франсуа по руке своей легкой птичьей лапкой.
– Нельзя спрашивать женщину о ее возрасте, милый! Запомни! Никогда! Тебе все равно никто не скажет правду! – И снова расхохоталась, без стеснения открывая беззубый рот.
Но Франсуа и так уже сообразил, что совершенно случайно наткнулся на бывшую соседку Анжело.
– А вы случайно не помните семью Бертолини, что жила здесь в восьмидесятых? – спросил он дряхлую кокетку.