Ключ к убийству
Шрифт:
В ночь убийства Тома Диалло, высадивший Ксавье Седу и Анжело Бертолини у подъезда дома на бульваре Сен-Жермен, сделал то, что проделывал до этого много раз. Отогнал машину в ближайший тихий переулок и вернулся к дому пешком. Без особого труда взобрался по заднему фасаду, не оснащенному камерами, на третий этаж и заглянул в кабинет Седу.
Но когда он прибыл на место своего наблюдения, было уже поздно. Именно в этот момент психика Анжело, измученная лекарствами, хронической усталостью, алкоголем и подозрениями, что Ксавье причиняет боль Наоми, которая была Анжело дорога, дала сбой. Само собой разумеется, был какой-то спусковой крючок, который заставил тщедушного Анжело наброситься на Седу. И последним, что помнил Анжело перед тем, как его мозг отключился, была фраза Седу о том, что Анжело должен быть ему благодарен. Именно эту фразу, по заверению Тома Диалло, чаще других повторял Алессандро. «Я сделаю
Всего этого хватило, чтобы больной, измученный разум Анжело погрузился во тьму. Он в ярости схватил со стены первое, что подвернулось под руку, и стал хаотично наносить Седу удары…
Франсуа перевел дух и уставился прямо перед собой. Над их головами шумела листва деревьев. Смеялись дети. Обычная банальная жизнь шла чередом. Словно ничего и не было.
Тамара тронула его за плечо. Он вздрогнул и обернулся. Она одними взглядом показала на фигуру, приближающуюся к ним с другого конца аллеи. Широкоплечий мужчина передвигался с усилием, придерживая рукой бок. Видно было, что эта прогулка дается ему с трудом. Франсуа поспешно вскочил со скамьи и ринулся ему навстречу. Его первым порывом было обнять Баселя, но он замешкался, помня про ранение.
– Ладно, давай, – буркнул Басель, – только аккуратней.
Франсуа улыбнулся и легко похлопал Баселя по плечу.
– Жутко выглядишь, дружище, – проворчал тот и повернулся к Тамаре: – Ты не против, если этот олух угостит меня пивом? Он мне должен.
Тамара улыбнулась, кивнула, и меньше, чем через пять минут друзья уже сидели за столиком в тени полосатого зонтика и потягивали ледяной лагер.
– Как в конторе? – поинтересовался Франсуа. Басель беспечно махнул рукой:
– Солюс вроде все уладил. У старика просто дипломатический дар, – он закинул в рот пару орешков, – расследования в отношении тебя о превышении должностных полномочий не будет.
Франсуа кивнул, понимая, что вместо радости и облегчения не испытывает ровным счетом ничего.
– А что с Анжело? – спросил он с деланым безразличием.
– Его вчера выписали, – не удивился вопросу Басель. – Ему, конечно, предстоит долгая реабилитация, но его жизни ничего не угрожает. Психотерапевт старается вытянуть из его памяти хоть какие-то воспоминания о том, что с ним происходило в детстве и какие препараты давал ему отчим. Пока безрезультатно. Но хорошие новости в том, что некоторые из его детских травм корректируются. К примеру, импотенция у него чисто психологическая. На сцене, единственном месте, где он мог быть самим собой, он чувствовал возбуждение и эрекцию. Тембр голоса на сцене у него тоже звучал соответственно его возрасту. Так что, думаю, многое наладится. Но я добился, чтобы ему вернули ключ. Все как ты просил.
Франсуа задумчиво кивнул и сделал глоток пива.
– Когда суд? – поинтересовался он, глядя в сторону.
– Сначала судебно-психологическая экспертиза, – хмыкнул Басель, – будут рассматривать вопрос о его вменяемости. А там посмотрим.
Франсуа снова кивнул и отставил стакан в сторону.
– Ты знаешь, он ведь просто защищался, – проговорил он задумчиво. – Думаю, в первый раз он совершил убийство в возрасте девяти лет, когда столкнул отчима с колокольни. Вероятно, именно это и сказала мать-настоятельница Ксавье при личной встрече. И когда произошло убийство самого Ксавье, она, видимо, вспомнила о том, при каких обстоятельствах погиб Алессандро, и поняла, что Анжело сделал это во второй раз. Мог сделать. Она любила его всей душой, но не могла пойти против заповедей Божьих. Именно об этом она хотела предупредить меня. Именно до этого мне предстояло докопаться, но я был так увлечен идеей, что Анжело стал жертвой обстоятельств, что не мог мыслить рационально. Много лет спустя с Ксавье Седу все повторилось один в один. Образ человека, который обещал беречь его и опекать, а на деле обрек на муки. Анжело искренне любил Ксавье, справедливо полагая, что без него он не смог бы творить ту музыку, которую ему хотелось. Но в вечер убийства образ отчима и образ продюсера наложились один на другой. А не вовремя сказанная фраза Седу и потеря ключа послужили катализатором. А Анжело оказался гораздо сильнее, чем все думали. И совсем не тем человеком, за которого я его принял, – закончил он тихо.
– Что плохого в том, что ты хотел
– Я не должен был защищать, Басель, – безлико произнес Франсуа, – я должен был докопаться до истины.
Они надолго замолчали. Наконец, Басель, вспомнив что-то, спросил:
– Кстати, а почему ты поехал к Диалло из аэропорта? Мы же договорились встретиться в конторе.
– Я уже в самолете понял, какого дурака свалял, посылая тебя к подозреваемому без всякой информации. Диалло при беседе виртуозно врал мне, глядя в глаза, я решил, что от него можно ожидать что угодно. По счастью, ствол был в моем «Ситроене», который я бросил на парковке в аэропорту. Очередное должностное преступление, но оно сыграло на руку.
Франсуа махнул рукой, и Басель согласно кивнул.
– Мы его уже пробили. Он здорово наследил в Бельгии. Там целый набор: и торговля наркотиками, и причастность к нескольким убийствам. На пожизненное тянет. Терять ему было особо нечего.
– Этого следовало ожидать, – сказал Франсуа. – Вот только догадаться мне об этом требовалось раньше. Как только я на него вышел. Но у меня так свербело в заднице оправдать Анжело, что я даже не подумал, в какую опасность тебя втягиваю.
– Как ты на него вышел? – поболтал пиво в стакане Басель.
Франсуа в ответ лишь повел плечами:
– Простая догадка, в общем-то. Когда мы разговаривали в конторе, я услышал акцент, но не понял какой. Диалло сказал, что он приехал из Бельгии. Потом он обронил, что занимался альпинизмом – полезный навык для того, чтобы взобраться по фасаду и подглядывать в окно, не находишь? Да и потом, было какое-то неуловимое сходство с детской фотографией, но наверняка в этом я себя просто убедил. Анжело вот, например, его не узнал – столько лет прошло, хотя, полагаю, в его случае дело в другом – Алессандро сделал все, чтобы младший брат забыл старшего. Как бы то ни было, когда эта идея пришла мне в голову, я первым делом полез в интернет искать информацию о водителе Седу. Я хотел показать фото сестре Виттории: вдруг повезет и она опознает мужчину, который разыскивал Анжело буквально через полгода после его отъезда из монастыря, – и ничего. То есть вообще, понимаешь? Никаких следов. Нужно очень хорошо постараться, чтобы не оставить свой след в век глобальной паутины. Это значило, человек очень хотел остаться в тени. Вопрос – зачем? Пришлось звонить тебе и подключать Жюли Лернон. Именно по фотографии из личного дела водителя, которое Жюли добыла в отделе кадров, сестра Виттория и опознала посетителя, интересовавшегося судьбой Анжело. А дальше оставалось только сложить два плюс два.
Молчание снова повисло между ними, и на этот раз нарушать его не спешил ни один, ни второй.
– Уже месяц прошел, – наконец обронил Басель. – Когда собираешься возвращаться?
Франсуа медленно покачал головой:
– Никогда.
Басель набрал в грудь воздуха, чтобы что-то возразить, но, внимательно посмотрев на Франсуа, передумал. Только покачал головой.
– Ты хороший следователь, Франсуа Морель, – сказал он, – подумай, прежде чем совершать необдуманные поступки.
– Я уже все обдумал, – устало отозвался Франсуа. – У меня есть сын, которому нужен отец. И я больше не хочу решать свои проблемы, прикрываясь идеей, что я помогаю кому-то еще. Я позволил простой симпатии к подозреваемому развалить дело, над которым трудилось полконторы. Я подставил под удар Солюса. Я подверг смертельной опасности тебя. Я позволил себе довериться чувствам, наплевав при этом на элементарную логику. Я сам убедил себя, что Анжело не виновен, хотя все факты говорили обратное. Так какой же из меня следователь? – Франсуа покачал головой. – Мне нужно разобраться в себе. Встретиться со своим прошлым. Принять свое настоящее. На это нужно время.
– И чем же ты собираешься заняться теперь? – спросил Басель, задумчиво кивнув.
Франсуа улыбнулся и пожал плечами:
– Пока не решил. Может, книгу напишу. Вон какой сюжет пропадает.
Басель в несколько глотков допил свое пиво и поднялся.
– Ну, не пропадай. Захочешь приключений на свою жопу – добро пожаловать обратно в контору. Думаю, Солюс тебя примет с распростертыми объятиями. Давно подозреваю, что старик мазохист.
Басель махнул рукой на прощание и двинулся по направлению к выходу из парка. Франсуа смотрел ему вслед до тех пор, пока бывший напарник не скрылся из виду в толпе праздношатающейся публики. Тогда Франсуа допил свое пиво и, сунув под бокал купюру, встал со своего места. Он помедлил несколько секунд, разыскивая глазами жену и сына. Найдя их, поднял вверх правую руку, привлекая внимание Тамары, и направился ей навстречу.