Ключ от рая
Шрифт:
— Да, это половина дела, когда хорошие помощники под рукой, — решился подать с заднего сиденья голос Атаев. — Ба-альшое дело помощники.
— Ничего не скажешь, подручные у него молодцы, — кивнул Нуры-джан. — Главное дело — уважают очень его, боготворят прямо-таки. Нынче это не так уж и часто встречается. Ни одного человека не знаю, еген, кто бы твоего дядю не уважал. Удивительный человек! Ну, вот и сороковой, яшули.
— Спасибо, товарищ, большое спасибо! А вы, Ягмур-еген, когда собираетесь это… домой возвращаться?
— Долго не задержусь, яшули, ну, дня через два-три.
— Конечно, конечно… дела нас там ждут, много дел. Хлопок растим,
— Обязательно, товарищ Атаев, встретимся непременно. Дороги в районе тесные, рядом живем.
— Вот-вот… Я как-нибудь заеду, Ягмур-еген, сам все найду. Разобьюсь, но уж аккумуляторы эти привезу, зачем и приехал сюда. Много будет с этим хлопот, но так надо. До встречи, дорогой… рад был, спасибо вам от души!
— Счастливого вам пути, яшули!
В последний раз отразив его, изогнутого, в своем черном благородном лаке, «Волга» мягко и сильно взяла с места и скоро скрылась в общем потоке, унесла своих счастливых в неведенье седоков в другую совсем, какую-то высокую жизнь… Хорошо, Атаев, молодец, сумел провести разговор. Особенно закончил хорошо, выправил ошибку. Атаев еще многое может, вы еще узнаете. Не в таких передрягах бывал, чтобы оружие складывать, загибаться в этом районе.
6
Атаев еще тыкал ключом в замочную скважину своего кабинета (вставал он рано, потому что был убежден, что главные дела делаются с утра), когда пришел к нему другой Атаев, друг-приятель его, по имени Чакан. Родственниками они не были, сроднило их волей-неволей другое: Чакан был тоже, если можно так выразиться, потерпевший деловой человек.
Не сказать, чтобы они были неразлучными друзьями. Атаев уже давно раскусил этого вечного заместителя, в настоящее время заместителя директора районного универмага, и в лучшие времена, пожалуй бы, даже побрезговал такой дружбой, хотя старинная мудрость гласит, что всякая дружба хороша, кроме дружбы раба. Вполне возможно, что то же самое думал про коллегу и вечный заместитель. Ну, такова жизнь, которую оба представляли себе довольно-таки бурной речкой, в которой, в свою очередь, немудрено порой и утонуть. На собственном опыте зная, как пускают пузыри, они вовсе не хотели копить этот самый опыт до бесконечности. На том и сошлись.
Чакан был очень деятельным человеком, другое дело, что не всегда находил достаточно достойное этому своему качеству поприще. В этом было основное затруднение, несмотря даже на поистине неистощимые запасы энергии в этом человеке — как раз то, чего не хватало порой начальнику районной Сельхозтехники. Товарищ Атаев зато слыл осторожным руководителем, именно руководителем, а не каким-то там человеком с вечным клеймом зама, и среди людей ходил так, как ходит кошка по грязи… Минус на плюс дает норму, на том и сошлись.
— Мимо шел, — сказал Чакан, опускаясь на застонавшее под ним кресло, поглядывая на приятеля маленькими, неожиданно быстрыми на его спокойном обвисшем лице глазками, — и вот зашел: во-первых, поздороваться с тобой, а во-вторых, узнать, что ты надумал по поводу вчерашнего разговора нашего. Надо решать, друг.
— Ты понимаешь, Чакан-ага, нельзя это так вот, сразу… не то что неприлично, а неловко как-то. Не надо торопиться, ни к чему. Нужно сначала все узнать, разведать,
— Что это еще за разговоры, друг?! Неприлично, неловко… какая утопия, где? Вот он, этот барашек, под руками, щупай сколько хочешь! А курдюк какой, ай-я-яй!..
Пустишь этого в стадо, а потом дохлятину будешь есть… вспомнишь тогда мои слова!
— Нет, зря я, видно, тебе об этом племяннике сказал…
— Я так и знал, что ты это скажешь! — торжественно проговорил Чакан, откинулся в кресле. Это было его любимым приемом, которым он пользовался где надо и не надо. — Сказал, ну и сказал, я же тебе не враг. Хорошо сделал, что сказал. Но только дурак спугивает птицу счастья, которая села ему на голову. Ты, друг, сам того не понимая, нашел ключ от райских ворот. Завладей им — и ворота будут распахнуты! А иначе он ведь так и заржавеет в этом селе Гуджук, в пыли валяться будет, дураки наступать будут, не зная, от чего это ключ. Мы этот ключ нашли, надо попробовать, вдруг получится. А потом, что мы теряем? Ничего. Но раз ключ найден, то им надо открывать то, что положено открывать, понял меня, друг?!
Атаев все понимал, тем более что мысль подружиться с дядей через племянника, первой пришла именно ему еще там, в государственной этой машине, но…
— Да попытаться можно…
— Не попытки надо делать, друг. Попытка — это заранее составленная капитуляция… Дело надо делать, дело! Как ты думаешь, потянул бы ты… ну, положим, республиканскую Сельхозтехнику?
И хотя неожиданно это Чакан сказал, ни один нерв не дрогнул в Атаеве, — потянул бы! Не боги горшки обжигают. А там бы… Атаев знает, как эту занятость и лоск на себя нагоняют, в руководителях, слава богу, походил, не то что этот… А вслух сказал:
— Сначала надо потрясти дерево, а потом собирать плоды.
— Ну, так в чем дело?! Говорят, утопающий хватается за соломинку… а мы считаем ниже своего достоинства за лодку схватиться, которая мимо плывет. Да нет, не считаем — ленимся… Это ли не глупость?!
Настойчивый человек Чаган-ага, энергичный, этой самой энергии у него не то что на Атаева — на десятерых Атаевых хватит и еще останется. Долга жизнь, много энергии требует.
7
Утверждение людей, что нет ничего быстрее худой вести, страдает односторонностью, как, впрочем, и всякие поспешные утверждения. Добрая весть тоже легка на ногу. Больше того, она движется с той же необычайной скоростью, что и худая; так, скорость звука остается постоянной, независимо от того, гремит ли гром вдалеке или выводит свою нежную, дрожащую мелодию зурна.
Весть о том, что Ягмур-еген поставил на свой трактор новый аккумулятор, и особенно то, что сам товарищ Атаев привез его к Попушгуму и собственноручно вручил без всякой там, даже государственной, цены, весть эта с необычайной, как уже было сказано, скоростью распространилась не только среди механизаторов и их жен, это еще неудивительно, но буквально везде… Хотите, верьте, хотите, нет, но, когда Ягмур-еген после пятнадцатиминутного дружеского разговора с товарищем Атаевым (разговора, полного взаимных благодарностей и одобрений, разумеется) примерно за пять минут установил аккумулятор и завел свой тракторишко, а потом минут через двадцать ехал мимо фермы, сторож этой фермы, почтенный аксакал Агахан-ата, сидевший одиноко на лавочке у ворот, приветственно потряс посохом своим и изо всех старческих сил прокричал: