Ключ от рая
Шрифт:
Для того чтобы выполнить поручение Ходжама Шуку-ра, Кичи-кел решил прибегнуть к помощи Тоты, жены Мялика. Кичи-кел договорился о встрече. Тоты хотелось воспользоваться отсутствием мужа и свекра, чтобы повидаться и поговорить со своим бывшим земляком, они были из одного аула. Для Кичи-кела смысл встречи был совсем в другом. По поручению Ходжама Шукура он должен был узнать доподлинно, куда и зачем уехали Пенди-бай с сыном. Если же подозрение Ходжама Шукура подтвердится, если Пенди-бай с сыном по наущению Каушут-хана отправились в Иран, чтобы замутить там
Кичи-келу давно казалось, что Тоты неравнодушна к нему, да и сам он, по правде сказать, хотел бы подобраться к ней, но не находил подходящего момента. Теперь случай подвернулся. Условились встретиться в сарае, за кибиткой. Тоты вошла в сарай, села, прислонившись к столбу, и принялась смотреть, но не в ту сторону, откуда должен был появиться Кичи-кел, а на дверь белой кибитки. Она не беспокоилась, что Кичи не придет, ее волновало больше то, что из кибитки могла выйти Огул-тачэдже. Шестидесятилетняя Огултач на старости лишилась сна и от нечего делать по нескольку раз за ночь выходила на улицу и обшаривала весь двор, даже когда Пенди-бай и Мялик были дома. Если же кто-то из них уезжал, малейший шорох заставлял старуху выскакивать наружу.
Тоты уже начинала злиться, что Кичи-кела все нет. «Ему только бы дрыхнуть! Какой это мужчина, женщина ждет!..»
Но тут за дверью, вернее за загородкой из колючей березы, показался силуэт человека. Это был Кичи-кел. Он приближался, беспокойно озираясь по сторонам.
— Сюда! Иди сюда! — прошептала Тоты. Кичи-кел оглянулся еще раз и пролез в сарай.
— Тоты моя! — он бросился к ней и хотел обнять ее.
Но Тоты сердито оттолкнула его. Голос ее был и злым и радостным одновременно:
— Не спеши! Закрой хоть загородку сначала, а то как бы собаки штаны не порвали!
Кичи-кел послушно встал, закрыл дверь и вернулся к ней.
— Я не спешу, Тоты, не спешу. Я понимаю, ты же замужняя женщина, а мы — бедные бобыли… Правду говорят, сытый голодному не товарищ!
— Не дай бог такой сытой быть, как я!
— А что, разве плох твой муж?
— Чем такой муж, уж лучше никакого… Говорят, раньше девушки, став женщиной и вернувшись в отчий дом, — плакали…
— Что ж у тебя Мялик жадный, что ли, хлеба тебе не дает?
— Да дело не в том, что жадный или нет, а надо, чтоб мужик был настоящий!
— А, вот оно что! Значит, твой храпит всю ночь?
— Да нет, не всю ночь… Но и лишний раз тоже не обнимет…
— Вах, Тоты! А я здесь для чего?! — Он обнял ее за талию и притянул к себе.
Кичи-кел осторожно снял с ее головы курте, дотронулся до ее шеи. Тулуп свалился с его плеч. Он на мгновенье оставил Тоты, расстелил тулуп…
В это время послышался скрип двери в кибитке.
— Ой! Огултач! Ну все, мне конец! — жалобно вскрикнула Тоты и крепче прижалась к Кичи-келу.
Кичи-кел, не отпуская Тоты, приподнялся и поглядел за прутья загородки. Старуха шла прямо к сараю.
— Сюда идет? — еле слышно прошептала Тоты.
— Тише! Может, просто по нужде. — Он и сам сильно надеялся на это, и руки и колени его подрагивали от страха.
На их счастье, предположение Кичи оправдалось.
— Все, ушла, успокойся.
Тоты
— Послушай, Тоты, я подумал, а что бы я делал, если бы мне такая жена досталась?
— Почем я Знаю! А что бы ты мог делать?
— Ну, уж свой сарай я бы сразу снес.
— Подумаешь, сарай! Что, в поле места мало?
— Ну, тогда бы пришлось без головы тебя оставить.
— Да как бы ты узнал?
— Как узнал? Уж узнал бы, будь спокойна. Как это мужчина может не знать, что его жена делает!
— Да ни на волос бы не узнал.
— Все узнал бы.
— Ну как?
— Во-первых, я не бросал бы свою жену-красавицу, как твой муж, и не уезжал в Теджен на свадьбу.
— А, чепуха!.. Если женщина захочет, ты и знать не будешь, что в одной постели спят трое.
— Как это трое?
— Ну так, муж, жена и любовник…
— Я бы снял головы и жене и любовнику.
— Лучше не хвались, Кичиджан, а скажи спасибо аллаху, что он женщине немного стыда дал, а то она могла бы такое наделать!..
— Нет уж, пусть лучше не дает.
— Почему?
Кичи-кел улыбнулся в темноте.
— Потому что если так, то ты сейчас должна встать и уйти…
— Нет, миленький, я от тебя не уйду. А вот расскажу тебе старую историю. Один старик женился на молоденькой, а она была писаной красавицей. Молодые джигиты дня не могли прожить, чтобы не увидеть ее. И даже когда она уже была невестой, то и дело приставали к ней на улице, здоровались, говорили любезности. Старик, женившись, не доверял ей, не отпускал от себя и даже в поле брал с собой. Сам пахал землю, а жена тут же собирала курек, разводила огонь и кипятила чай. Но отчаянные джигиты и тут не растерялись. Пока старый муж доплетался на своем быке до края поля, они уже успевали нацеловаться с красавицей. В конце концов старику надоело это, и он заказал специальный сундук.
— Зачем сундук?
— А ты слушай. Он сажал свою жену в сундук и носил за спиной.
— И пахал землю?
— И пахал. Зато был спокоен. И вот как-то хан этой страны со своими нукерами, визирями, меткими стрелками отправился на охоту. Они увидели старика, который пахал землю с сундуком за плечами. Хана это очень удивило, потому что никогда еще не видел он, чтобы пахали землю с сундуком на горбу. «Приведите ко мне старика», — сказал хан своим нукерам. Старик, не снимая ноши, подошел к хану и остановился перед ним.
«Что это у тебя за сундук за спиной? — спросил хан. — Золото, драгоценности? И почему ты не хранишь их у себя дома? В моей стране не должно быть никакого воровства. Раз ты не веришь моим людям, носишь свое богатство за спиной, я тебя накажу».
Тогда старик признался в том, что в сундуке не золото и не драгоценности, а собственная жена, она так хороша, что ей мужчины не дают прохода.
«Если она так хороша, покажи ее нам», — сказал хан.
Разве мог старик ослушаться хана? Он снял сундук со спины, открыл его, и вдруг оттуда выскочил молодой джигит и бросился в поле. Хан и его слуги, да и сам старик были поражены. Хан прицелился и хотел пристрелить убегавшего джигита.