Ключ от снов (Ключи Коростеля - 3)
Шрифт:
– Что ж, почтенный хозяин, - в тон ему улыбнулся Травник.
– Тогда глянь, что за пятно у тебя над дверью образовалось.
Мотеюнас поспешно встал и направился к дверям. Чуть выше, над косяком, на стене явственно светлело пятно не меньше как прошлогодней пыли. Мотеюнас узрел пятно и обернулся - вид у него был порядком сконфуженный.
– Да, недоглядела моя хозяйка, - покачал головой хозяин.
– Да и то сказать, все дела да хлопоты, на все иной раз и рук-то не хватит.
– Да не об этом речь, - покачал головой Травник и лукаво усмехнулся. Хозяйка-то твоя как раз женщина справная,
– Да почитай вчера, - поскреб затылок бородач.
– Постой-постой, а Чур-то наш где? Ах ты, мать честная...
И он в замешательстве уставился на друидов.
– Понял теперь?
– похлопал его по плечу Травник.
– Эта мысль только твоему парню в голову и могла прийти. И, как оказалось, мудрее любого колдовства да волшбы эта идея. Так-то!
Маска родового предка Чура, что всегда висела в избе Мотеюнаса и охраняла окна и двери от ночных, исчезла. Вместо нее над дверью осталось только продолговатое пыльное пятно.
– Вот дела так дела, - только и сумел выговорить пораженный хозяин. И тут же в его глазах мелькнул огонек беспокойства.
– Постой-постой, почтенный господин! А как же мы теперь без Чура-то, охранителя нашего, будем, коли этот шельмец Чура в колодец швырнул ко всем этим, понимаешь, чертям, а?
– А к чему вам теперь Чур-то ваш?
– светло улыбнулась Эгле, так что Март на мгновение ею даже залюбовался.
– У вас ведь теперь свой Охранитель растет. Вон, слышишь?
За стенкой хозяйка закончила укладывать сына и сейчас тихо напевала над его кроватью в ожидании мужа.
Спи, Казялис, милый мой,
Мой Козленок дорогой.
Завтра новый день придет
Силы новой принесет.
Мотеюнас слушал, и на его губах ширилась и расцветала довольная улыбка. Смешанная, как это ни странно, почему-то со страхом.
ГЛАВА 8
СЕСТРИЧКИ
Ралина вздрогнула. Она отчетливо услышала, как ее назвали по имени, но далекий голос раздался где-то глубоко внутри ее существа, отзываясь в голове неприятными покалываниями. Волшебница закрыла глаза, потрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения, но кто-то невидимый вновь вкрадчиво позвал ее:
– Рали-и-на!
– Кто здесь?
– прошептала старая друидесса. В ответ раздался сухой надтреснутый смешок, затем - еще и еще, пока голос не расхохотался у нее в ушах до того оглушительно, что ей показалось - сейчас лопнут барабанные перепонки.
– Ралина!
– повторил старческий голос, - неужели ты меня не узнаешь? Прежде ты сразу начинала плеваться и костить меня всякими мерзкими словечками, помнишь, сестренка? Ну, а после тут же принималась за свои колдовские штучки, чтобы меня заклясть, проклясть, изничтожить, или как там это у вашей сестры называется?
– Клотильда...
– вздохнула друидесса.
– Как же ты меня отыскала на этот раз, хотела бы я знать?
– Неужели ты считаешь, что я так просто возьму и оставлю свою сестрицу в ее нынешних горестях?
– укоризненно проговорил голос и вновь захихикал. Друидесса покачала головой.
– Ты все не унимаешься, Клотильда.... Даже после того, как тобой же подосланные убийцы тебя же и обманули? Ведь они просто провели тебя вокруг пальца.
–
– Ну, хватит, - резко провела рукой в воздухе перед собой Ралина, словно разрезая нечто, видимое только ей.
– Коли явилась - найди в себе силы объявиться открыто.
Пламя в костре взметнулось ввысь, словно в нем сейчас стрельнул большой уголек, рассыпав множество искр в ночном небе. Возле огня заклубился туман, он постепенно сгущался, превращаясь в невысокую тонкую фигурку, которая то ли низко наклонилась, то ли была порядком скрючена жизнью или болезнями. Мало-помалу туман становился все прозрачнее, начали проступать детали одежды, черты лица, и вот уже напротив Ралины стояла маленькая, действительно сгорбленная старушка, мало чем схожая и обличьем, и натурой со своей родной сестрой. Друидесса прищурилась. От Клотильды ее отделял только костер, но между ними существовали и иные, невидимые границы, пересекать которые было всегда губительным для обеих сестер.
– Чем обязана, тварь?
– Ралина своим излюбленным движением поджала губы. Неужто в твоем змеевнике случился пожар, что ты теперь вылезла помирать под открытое небо? Но ведь от тебя откажутся и солнце, и луна, и уж тем более всевидящие звезды.
– Не известно еще, кто из нас змея-то, - хихикнула ведьма.
– Боюсь, не та ли, кто обманом и силой однажды лишила меня перстня Властительницы Круга, чтобы завладеть им самой? А меня велела бросить на далеком, студеном, никем не обитаемом острове - на верную гибель, на голодную смерть, в холод и забвение? Кто же тут походит на змею - разве ее жертва? А, может быть, все-таки сама эта хищница, злобная и коварная, которая привыкла всю жизнь прятаться под маской показного благородства и следовать интересам якобы высшей справедливости?
– После твоих дьявольских экспериментов на Острове Духов ни один судья, даже самый гуманный и всепрощающий, никогда не осмелился бы снова ввести тебя в мир людей, - гневно ответила друидесса.
– Почему это ты так думаешь?
– воздух между двумя сестрами понемногу стал накаляться, и отнюдь не пламя разгоревшегося костра было тому причиной.
– Потому что ты давно потеряла человеческий облик, - сказала Ралина и почувствовала, как в сердце что-то кольнуло.
– Но ведь я его, в конце концов, все-таки обрела!
– огрызнулась Клотильда.
– Я этого не знаю. Не уверена, - печально ответила старая друидесса и как-то сразу сникла, плечи ее опустились, и Ралина даже ростом стала казаться ниже. Хотя кто это мог видеть в зачарованном лесу друидов, под нездешними звездами и непривычными созвездиями?
– Вы заточили меня на диком острове умирать и даже не оставили никакой надежды...
– горько прошептала Клотильда.
– Это вы меня сделали тем, чем я стала теперь! Вы все! И хоть из твоих прихлебателей уже никого не осталось в живых, посмотри на меня, сестрица! Перстень Властительницы Круга добавил тебе не один год жизни, но, однако же, и я еще здравствую на этом, а не на том свете! И без всякого колдовства, заметь, моя лживая искусница!