Ключевой момент

Лукьяненко Лидия

— Вот так, Димон. Отдаешь деньги — забираешь свою кралю. Даю час. Потом начнем с ней развлекаться. Ты понял? Не одумаешься — будем действовать дальше. У тебя родственников много.

Он отключил телефон и уставился на Таню.

— Вот так. Будем ждать.

Он откинулся на спинку стула и расстегнул куртку.

— Гусь, сообрази нам с девушкой кофейку.

Гусь мотнулся за дверь и через несколько минут принес две вполне приличные кофейные чашки растворимого кофе. Значит, врут, поняла Таня. Дом жилой. В нем есть кухня. А эта комната специально такая пустая, чтобы использовать

ее для подобных мероприятий. Хотя ей от этого не лучше. Скорее всего, здесь полно бандитов. Это их резиденция. Вот куда они отвозят тех девушек, которых ловят по вечерам на пустынных улицах города. Потом их никогда не находят. И ее не найдут… Она пила кофе маленькими глотками, понимая, что жить ей осталось не больше часа. Димка не даст за нее таких денег. Ни за что не даст…

— Мне нравится, как ты держишься, — сказал мужчина. — Ей-богу, нравится. Девка ты красивая и с характером. Что с Димочкой-то спуталась? Нормального, что ли, мужика не нашлось, кроме этого ворюги? Да ты на меня не злись. Я против тебя ничего не имею. Но порядок есть порядок. Забрал — отдай. Не отдает — надо принимать меры. Ты просто под руку подвернулась. Думаешь, не даст?

— За меня — нет. — Таня поставила чашку и подняла на него свои колдовские зеленые глаза. — За сына даст.

— Ты знаешь, где он? — Мужчина заинтересованно посмотрел на нее.

— Нет. Но узнаю.

— Как?

— Мне известно, где он хранит его письма. Там — адрес. Если я назову ему адрес и скажу, что это вы сказали мне, он заплатит.

— Уверена? — Бандит прищурился.

— Уверена, — твердо ответила Таня, еще не веря в возможность спастись.

Мужчина на минуту задумался, потирая пальцами подбородок. Потом еще раз испытующе посмотрел на Таню и хлопнул ладонью по столу.

— Хорошо. Сейчас тебя отвезут к его дому. Дальше — твоя задача. Если он долг отдаст — один процент твой. Нет — плохо будет. И ему, и тебе. Поняла?

Таня кивнула.

— Лева, ты что? — Гусь чувствовал себя одураченным. — Ты ее отпускаешь? Да мы тут с братвой уже слюнями изошли, на нее глядя.

Таня настороженно смотрела на Леву. От него сейчас зависела ее судьба.

— Слюни подотрете, — усмехнулся Лева. — Дело важнее. — И снова повернулся к Тане: — Значит, помни. Два дня тебе даю. Вернет долг — получишь премиальные. А нет… — И он выразительно качнул головой в сторону Гуся.

Тане не надо было два раза повторять.

В дом Димы ее пустили с большими предосторожностями. За воротами дежурили два охранника. Третий сидел за входной дверью. Еще двое ходили по двору с автоматами наперевес.

— Таня! — радостно развел руки пьяный Дима. — Тебя отпустили! Вот лохи!

— Я так испугалась, что у меня вся одежда пропиталась потом, — честно сказала Таня, стараясь сдержаться и не накинуться на него с кулаками. — Дай мне выпить, а потом — в ванную. Боже мой, до сих пор трясет!

Дима налил ей коньяка и стал расспрашивать. Она залпом осушила бокал и безвольно опустилась на мягкие подушки кожаного дивана.

— Да. Да. Да, — отвечала она. — Они сказали, чтобы ты отдал им долг. Если нет, они убьют всех твоих родственников и меня. А потом — тебя.

— Никого

они не убьют! — заверещал Дима и глотнул коньяк прямо из горлышка. — Они — лохи! Тебя и то отпустили!

— А ты хотел, чтобы меня из-за твоих вонючих денег убили!

— Я хочу сказать, что если бы они и правда были крутые, то тебя бы уже под орех разделали…

Таня снова с трудом сдержалась, чтобы не вмазать ему. Нехорошо, конечно, прикрываться ребенком. Но он о ней не подумал, а она что, должна молчать, как партизан, не пытаясь спасти свою жизнь? Ребенок не виноват. Но и она не виновата. Это долг Димы. Надо любой ценой заставить его вернуть деньги. Она тяжело встала и пошла в ванную…

Через два дня Дима отдал деньги Леве, а Таня вернулась домой. Только она знала, как трудно было заставить жадного и хитрого Диму отдать долг. Эти дни она провела в постоянном страхе. Она тайком рыскала по дому, боясь в любую минуту быть застигнутой врасплох. Ведь если бы Дима узнал, какую миссию она выполняет, он сам отдал бы ее своим охранникам, а потом убил бы. Только сейчас до нее дошло, во что она вляпалась. Таня смутно помнила, как когда-то в поисках чистого полотенца наткнулась на конверты, подписанные детским почерком. От своего любовника она знала, что жену он бросил, а единственный сын живет за границей со своей бабушкой, мамой Димы. Это были самые близкие и дорогие ему люди. Правда, он изредка упоминал о двоюродной сестре и тетке, но на этих родственников, как и на нее, Диме было наплевать.

Наконец, после целого дня тайного и напряженного поиска, Тане повезло. Она нашла открытку от матери Димы с обратным адресом. Дима никому не говорил, где они находятся. Как он мог допустить такую оплошность, не уничтожив открытку, непонятно. Вероятнее всего, он просто забыл о ней. Открытка была старой, трехлетней давности. Возможно, они уже переехали. Но для Тани это был единственный шанс.

Они лежали в постели на втором этаже. Дима поглаживал ее обнаженную руку. От него несло спиртным. От страха он пил постоянно. А Тане, уставшей бояться, надоело его уговаривать.

— Ничего, ничего, — бормотал он. — Пошумят и перестанут. Тоже мне, лоха нашли. Пол-лимона им отдай! Это мои деньги! Мои! Я их в оборот пустил и заработал. Ну и что, что Лева мне в долг дал? Я ему долг отдал, а навар весь мой. Почему я должен с ним делиться?

— Он сказал, что вы так договаривались, — вставила Таня.

— Ничего мы не договаривались! Он меня просто не понял!

— Дима! Неужели ради своих родных ты не можешь отдать им эти деньги? Они ведь не последние для тебя! Ну, плевать тебе на меня, так сына хотя бы пожалей!

— Они его никогда не найдут!

— Они уже нашли его! Они сказали мне… — И Таня назвала адрес с открытки. — Знаешь это место?

По тому, как округлились глаза Димы, она поняла, что попала в точку.

— Они уже там, они следят за ними. И заявили, что если за два дня ты не расплатишься, то послезавтра получишь посылку с его пальчиком, — стала придумывать Таня, ежась от собственных слов. — Потом — с рукой. Потом…

Дима вскочил:

— Почему ты вчера ничего не сказала?

— Я говорила.