Ключевой вопрос
Шрифт:
Вкрадчивый тон, ласковые слова мужа сулили нечто новое, ранее им непроизносимое. Можно было смолчать и подождать других речей. Но Виктор ждал ответа, и она сказала:
– В общем, да. Хотя, когда затяжные дожди и город без неба, то бывает зябко и неуютно.
– А помнишь классику: «Октябрь уж наступил, уж роща отряхает последние листы с нагих своих ветвей…»
– Да, в школе проходили.
– Пушкин, конечно, титан, только с чего он взял, что в октябре на ветвях уже последние листы? Я вчера пригляделся – почти все листы на месте. К тому же красоты
– Так ведь у нас только первые числа октября, а может, он писал свой стих в последние.
– Хорошее, точное замечание. Прямо в сердцевину. Животворящая природа меняет времена, а вместе с ними и всё, что нас окружает. И все мы придаём этому большое значение.
– Да, конечно. Только, я уверена, что самим временам абсолютно всё равно, придают им значение или нет. Они идут себе и пускай идут. Для них у нас есть разная обувь и одежда.
– Хороший ответ, ценю. Я вообще, высокого мнения о твоих мыслительных способностях. Иногда мне кажется, что ты окончила не один университет, а, минимум, два или даже три. У тебя широкий диапазон и могучая опора на эрудицию. Я думаю…
– Витенька, ну что ты всё вокруг да около? Говори прямо, что ты хочешь сказать?
– Ух, какая нетерпеливая. Тебе сразу и всё выложи в готовом виде. Но, как ты сама понимаешь, для серьёзного разговора нужен небольшой разбег. Или разминка, чтобы чётко подготовить и сохранить мышцы и дыхалку для интенсивной и длительной работы. Меня этому на протяжении всей нашей совместной жизни учил мой спортивный отец. Ты согласна?
– Согласна, хорошее наставление.
– Вот и я говорю. Среди многих достижений человечества есть такие, что способствуют созданию уравновешенной, деятельной жизни. Здесь и культура, и спорт, и наука, и многое другое. Например, медицина. Ей дано приходить на помощь тому, кто в ней позарез нуждается.
– Например? – посмотрела она в глаза. – С тобой что-то не так?
– И со мной тоже. Но прежде всего с тобой. Теперь сделай глубокий вдох и ещё более глубокий выдох. Тебе не кажется, что нам пока ещё рано становиться родителями?
– Даже так? Обижаешь, милый, – заставила она себя улыбнуться. – А когда ты предлагал выйти за тебя, думал об этом?
– О нет! Честно говоря, нет. То есть, женатому быть хотелось, это факт. Но и в голову не приходило, что нужно будет возиться с пелёнками и распашонками, сосками и колясками. Честно говоря, я плохо представляю себе меня, толкающего по многолюдной улице детскую коляску. Этакий разгуляй папаша питерского разлива.
– И что ты имеешь в виду?
– Повременить. Скажем, отложить на пару-тройку лет, а там взвалим на себя родительские обязанности. И под руку вдвоём покатим наш кабриолетик в светлое будущее. Клянусь моей незапятнанной жизнью…
– Ты в самом деле? – спросила Люба и застегнула верхнюю пуговицу халата, словно бы ей вдруг стало холодно. – Ты с Ирой и Николаем советовался?
Виктор поджал губы и недовольно сказал:
– Ещё чего! У меня своя сообразиловка. Мне их советы и прочие наставления ни к чему.
Люба прошлась по комнате, остановилась у окна. Внизу детская площадка, крошечный мальчик в синем комбинезоне с трудом взбирается на красную горку. Рядом мама, помогает ему преодолевать высокие ступени.
– Чего ты молчишь? – подошёл он. – Сейчас, насколько я знаю, легко освобождают…
– Полно, Витя! – перебила она. – Тебе не кажется, что это стыд и унижение? Впервые я подумала, есть ли у тебя сердце? Я замечала, что ты остываешь ко мне. Хочешь, чтобы я подала на развод?
– И куда потом? К мамульке в деревушку Линяево?
– Может быть. Для тебя она только деревушка и только Линяево. Хотя, когда мы были в ней, ты восхищался её красотами. А для меня родина. Не сомневайся, не пропаду.
– А ребёнок?
– И ребёнка воспитаю, можешь не переживать. Прости, пожалуйста, но ему не нужен такой кисляй!
– Я так и знал, – вздохнул он. – Люба, не заводись и не становись в позу обиженной. Ты изумительно красивая, но при этом какая-то слишком не смелая. По-видимому, нет у тебя решимости сделать что-то неординарное, «выйти из себя», показать своё…
– Всё ясно, дорогой Витенька. Но вот что я тебе скажу. Не нужно меня дробить на мелкие части. Я такая, как есть. И не собираюсь рассыпаться перед кем-либо. Даже перед тобой. Особенно в той теме, которую ты столь ясно и бессовестно обозначил.
– Ну, чудачка! Я ж хочу, как лучше, как подсказывает мне моя душа. Ты посмотри, какая обстановка. Одна Украина чего стоит. А ковид?! В какую страну и в какое время мы выпустим своего ребёнка? Ты думаешь, он обрадуется и скажет нам спасибо?
– Полно, Витя, не надо. Ты, желая ему пользы, собираешься его убить. И что ты будешь думать потом?
Он сел на диван, локоть поставил на колено, подбородок на кулак – типичный роденовский мыслитель. И продолжал настаивать:
– Конечно, женщину украшает сдержанность и расчётливость. Но не до такой же степени! Распусти члены, посмотри на жизнь с другой стороны бинокля. И увидишь, что абсолютно всё на самом деле меньше, чем тебе кажется. В том числе и наше предполагаемое отцовство-материнство. Разве я глупости предлагаю?
– А я предлагаю другое. Пускай он родится, поживёт с нами, посмотрит на нас, а мы на него. И если в тебе сохранится его неприятие, мы уедем к маме.
Виктор повертел головой и отчего-то быстро-быстро заговорил:
– Ты удивляешь меня своим непониманием. Я же не против него родившегося и подрастающего. Я же за то, чтобы отложить на несколько лет само рождение.
– Нет, Витенька, не сомневайся. Я отлично всё понимаю. Ты не столько против ребёнка, сколько против меня. Но неужели ты думаешь, что я могу отважиться и пойти… Даже не знаю, как это выговорить. Боже, как мне жаль, что у нас такой разговор. Лучше бы не начинали. А ты представь себе, что вот он родился. И растёт. И похож на тебя и немножко на меня. И радуется, что у него есть мы с тобой, папа и мама.