Ключевой вопрос
Шрифт:
– То-то и есть, что не имеешь ты желания вести разговор на серьёзную тему, – сказал он и встал. – Ну, как хочешь., в данном случае ты хозяйка положения. И, поскольку ты против, убеждать не буду. Словом, решай сама. И не сердись, у нас всё ещё впереди, – он посмотрел на часы. – Однако пора. А у тебя прошу прощения.
Он ушёл.
Чтобы не расплакаться, выпила стакан воды. Позвонила Ира, спросила, как дела. И тут же стала говорить о своих делах – о нескончаемой работе, прытко растущих ценах в магазинах, и, главное, о том, как она себя чувствует в «интересном положении».
– Представляешь,
– Нет, всё нормально. Думаю, как будет дальше. Такое беспокойное время. И наши никак не могут договориться с этими. Всё думаю, родятся дети, а что их ждёт? Какая жизнь, если всё так шатко?
– Любочка, не бери в голову. Захотят жить по-человечески – поладят. Коля говорит, что, бывало, и не таким вставляли мозги и этим вставят. Не сомневайся.
– Лихо ты, – рассмеялась Люба. – Если бы от меня зависело, я бы тебя главным начальником страны поставила.
– Так ставь, не подведу. Уж если мы с тобой в себе деток комплектуем и готовим их на выход, то и со страной как-нибудь управимся. Что называется, не боги горшки обжигают.
– Ладно, оптимистка, не задавайся. Кто-нибудь со стороны, послушав наш разговор, подумал бы, что мы слегка того. А может, и не слегка. Давай о чём-нибудь другом.
– И я того же мнения. Коля недавно мне говорил, что у него с Виктором какие-то разногласия. Они теперь почти не общаются. Это при том, что раньше и дня не могли прожить друг без друга.
– Не знаю. Мой молчит. Хотя, да, раньше всё время вспоминал Николая. А теперь перестал.
– Может, слегка поостыли? И мы с тобой частично отняли их друг у друга. Надо вчетвером встретиться. Хочешь, у меня?
– Давай у тебя. Но, полагаю, они сами разберутся. Наше дело думать о другом. Всё, пока. До следующего контакта.
Люба убрала телефон и стала собираться на работу.
7
Ирина не ограничилась разговором с Любой. Почувствовав, что подруга не в себе, позвонила мужу и выказала тревогу. Николай поначалу предложил перенести обсуждение на вечер, но, решив, что это обидит её, сказал, что у Любы и Виктора есть давнишние проблемы, с которыми сиюминутно никак не разобраться. А вот с чем они связаны, говорить не стал.
– Погоди-ка. У тебя с ним раскол? – спросила Ира.
– С чего ты взяла?
– Мне кажется, в последнее время вы как-то отдалились друг от друга. Встречаться перестали, не звоните. А где тогда ваша легендарная мужская дружба?
– Конечно, меньше контактируем. Оба взрослеем, стали серьёзнее ко всему относиться. К тому же много работы, семья. Ты ведь тоже с Любой не так часто встречаешься.
– Ну так это из-за вас, ребятушки. Из-за того, что вы утеряли один к одному приятельский интерес. Ты бы поговорил с Виктором.
– О чём?
– Если у вас немного разладились отношения, не допускайте большего. Хочешь,
– Ты о чём?
– Всё о том же. Не нравится мне Любино настроение. Вы там вместе на работе, загляни к нему, ладно?
– Мы вместе, но мы не эти… которые не разделены друг с другом.
– Сиамские близнецы?
– Да, ксифопаги.
– Тоже придумал! При чём тут ксифопаги? Я имею в виду, что Любу надо поддержать. Она молчаливая, но порывистая, мне давно известно. Может учинить такое, чего от неё никто не ждёт.
– Например?
– Того и гляди, возьмёт и повесится.
– С какой стати? – спросил он, хотя понимал, что у Виктора с Любой назревают малоприятные развороты. – Говорят, время лечит. Будем надеяться. А ты не бери в голову и не паникуй. У Любы достаточно ума, чтобы разобраться в семейных делах.
– Ох, я думаю, тебе этого не понять, милый Коленька. Ты слишком благополучный. Этакий красивый городской фонтанчик с кристально чистой водичкой. А время лечит только то, что само проходит.
Она отключила телефон, а Николай сходил в управление за образцом Соглашения о транспортной безопасности, и на обратном пути заглянул к Виктору. Тот удивился, но не обрадовался другу. Вышли на лестницу. Виктор спросил:
– Что-то случилось?
– В целом, ничего особенного. Твоя Люба с Иркой по телефону общалась. Короче, Ирка сказала, что Люба как будто в плохом настроении. Боится, чтобы чего-нибудь не выкинула.
– Так вот откуда сквозняки. Да, чуткая и отзывчивая у тебя жена, позавидовать можно. Только скажи Ирочке, что напрасно она переживает. Просто сегодня малость поговорил с Любой насчёт того, чтобы повременить с ребёнком. Она ни в какую. Поэтому будем носить.
– Не надумал пожить с ней отдельно от родителей? Квартиру ты снял, оба работаете. А родится малыш, назад переберётесь. Бабушка и дед помогут взращивать потомка. Не знаю, как тебе, а мне бы это подошло.
– Нет, Коль, шутки и я люблю. Но шутки, а не глупости. Я ещё до конца не разобрался в своих чувствах к Любе, но, если честно, понимаю так, что не быть нам вместе. Не быть, до тебя это доходит? Женившись, я не увеличился в размерах, а сделался как будто меньше. Тебе это о чём-то говорит?
– Становись отцом, станешь вдвое больше.
– Или, наоборот, вообще стану мандариновой долькой, – рассмеялся Виктор, довольный своим остроумием. – Ведь по жизни как выходит? Чем больше у матери детей, тем величественнее мать. А если при ордене, то мать-героиня. А чем больше детей у отца, тем меньше отец. И никакого ордена. Ты разделяешь моё понимание?
– Я не хочу это слушать, давай оставим. Ты в своём уме?
– Как ни странно, да. Пока что своего хватает. Или, если всё-таки быть с Любой, то крайне короткое время. Подобный исход мне давно подсказывает моя интуиция. Ирине, конечно, огромное спасибо за участие, но здесь уже ничего не поправить. И тебе спасибо, ты настоящий друг. Хотя в последнее время ощутимо сказывается твоя солдафонская сущность.