Ключевые 7 радикалов. Человек 2.0: как понять, принять, наладить взаимодействие
Шрифт:
– Ну, полно, ты не в духе».
Отсутствие в характере тревоги наносит ущерб исполнительности, обязательности, ответственности, осторожности, постоянству во взаимоотношениях.
Гипертим неисполнителен, потому что склонен недооценивать ситуацию и, в связи с этим, возможные отрицательные последствия своего поведения. Получив задание и средства для его выполнения, он отправится развлекаться.
Гипертим необязателен – наобещав «с три короба», он тут же забудет многое из обещанного. К выполнению возложенных
«Степан Аркадьевич…, взглянув на часы, сделал перед лицом движение рукой, означающее ласку жене и детям, и молодецки пошёл по тротуару.
– Стива! Стива! – закричала Долли (жена С.А. Облонского – В.П.), покраснев.
Он обернулся.
– Мне ведь нужно пальто Грише купить и Тане. Дай же мне денег!
– Ничего, ты скажи, что я отдам, – и он скрылся, весело кивнув головой проезжавшему знакомому…
На другой день… Степан Аркадьевич заехал в Большой театр на репетицию балета и передал Маше Чибисовой, хорошенькой, вновь поступившей по его протекции танцовщице, обещанные накануне коральки (украшения из коралла – В.П.)».
Гипертим часто проявляет безответственность, поскольку причисляет деловые, серьёзные отношения между людьми также к разряду условностей, которыми привык пренебрегать. Кроме того, у него в голове не укладывается, зачем другие надрываются на работе, когда можно отдыхать и бесплатно наслаждаться жизнью. Действительно, он умудряется вести себя с людьми так, что «под каждым кустом» ему «готов и стол и дом». Зачем же напрягаться?
Гипертим неосторожен. Тревога – не блажь, не бесполезное, досадное препятствие на пути лёгкого течения жизни. Это подаренное нам природой средство предостережения, предупреждения о реальных опасностях, которых немало в нашем несовершенном мире.
А гипертим лишён тревоги. Он нигде, никогда, ни в ком и ни в чём не чувствует угрозы. Он внутренне расслаблен и благостен, даже когда опасность вплотную подступает к нему. Нередко это приводит к драматическим последствиям.
«На летние каникулы я решил совершить путешествие по стране. Не имея ни копейки денег, минимум одежды, – только спортивные брюки, спортивные тапочки, рубашку и соломенную шляпу… Ещё, правда, у меня был из искусственной кожи чемоданчик – маленький, буквально сантиметров двадцать на тридцать… Со мной сначала поехал однокурсник, но через сутки он уже понял, что ему наше путешествие не осилить, и вернулся… В основном на крыше вагона, иногда в тамбуре, иногда на подножке, иногда на грузовике… Этот путь я проделал за два с лишним месяца, приехал весь… оборванный, спортивные тапочки у меня были без подошв: идёшь на самом деле почти босиком, а всем кажется, что в тапочках… В тот момент в стране шла амнистия, заключённые возвращались
Чем сполна наделён гипертим, так это общительностью. Он охотно расширяет круг общения, следуя девизу: «Ни дня без нового приятеля». Не желая знать условностей, гипертим легко устанавливает контакты с представителями разных социальных слоёв, групп, являясь своего рода связующим звеном между этими группами.
«Степан Аркадьевич был на «ты» со всеми почти своими знакомыми: со стариками шестидесяти лет, с мальчиками двадцати лет, с актёрами, с министрами, с купцами и генерал-адъютантами, так что очень многие из бывших с ним на «ты» находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы удивились, узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее».
В общем, у гипертимов, как в песне: «Умейте жить, умейте пить и всё от жизни брать. Ведь всё равно когда-нибудь придётся умирать…».
Управление гипертимным радикалом. Юный гипертим доставляет окружающим очень много хлопот. Это про него говорят: «юла», «веретено», «шило в одном месте». Избыток энергии проявляет себя буквально во всём. От него устают воспитатели. Сверстники попадают из-за него в опасные ситуации, в которые он – весельчак и заводила – их постоянно вовлекает.
Вспоминает Борис Николаевич Ельцин в своей «Исповеди…»: «Зырянка, весной она разливалась и становилась серьёзной рекой, по ней сплавляли лес. И мы придумали игру, кто по этому сплавляемому лесу перебежит на другой берег… Наступишь на бревно, оно норовит крутануться, в чуть замедлил секунду – уходит вниз под воду… А чуть не рассчитал – и бултых в ледяную воду, а сверху брёвна, они не пускают голову над водой поднять, пока сквозь них пролезешь, воздух глотнёшь, уже и не веришь, что спасёшься. Вот такие «забавные» игры придумывали».
Трудно рассчитывать на то, что гипертимный ребёнок освоит хоть какую-то науку даже в игре – ведь он предпочитает играть активно, создавать и получать удовольствие от игровых событий, а не фиксироваться, как эпилептоид, на технологии игры, без чего обучение теряет смысл.
Единственный способ, на мой взгляд, усадить гипертима за парту, сосредоточить его внимание на важной для дела информации – это предварительно истощить, хоть в какой-то мере, его энергию.
Помню сквозь годы, что школьная успеваемость многих моих одноклассников-гипертимов существенно повысилась после того, как мы стали всем классом собираться рано утром, до начала занятий, и играть в футбол и другие спортивные игры. После, как минимум, часовой физической активности, пробежки до дома и холодного душа занятия проходили в спокойной, деловой обстановке.
Как бы то ни было, принцип воспитания остаётся всё тот же: как можно раньше распознать этот радикал в ребёнке и предоставить ему для усвоения технологии, адекватные повышенной подвижности и энергетике его психики, с прицелом на будущую трудовую деятельность.