Ключи Трёх миров
Шрифт:
[гармония циня и сэ — согласное звучание двух инструментов; образно: жизнь душа в душу, супружеская гармония]
***
Когда она избавится от этого детского смущения?
Ань Син наблюдала за супругом через круглый проём в стене, окружающей сад, не спеша приближаться к открытому павильону, где тот сидел за гобаном для игры в вэйци.
Сердце в груди ускоренно стучало, а в голову лезли сплошь неприличные мысли.
Как Хун Сянъюню удается всякую последующую близость между ними делать острее предыдущей?
Это похоже на одержимость. Застарелую, не поддающуюся лечению.
Хун Сянъюнь бросил в её сторону мимолётный взгляд и усмехнулся — чуть иронично, одними кончиками губ. Ань Син и не рассчитывала укрыться от духовного чутья великого Бога войны, но всё же надеялась, что обнаружат её позже, когда немного уляжется бушующее внутри смущение.
— Супруга Ань, — тихо произнес он, — не сыграешь ли со мной партию в вэйци вместо того, чтобы прятаться за этим забором?
Ань Син поспешно расправила подол платья и вышла из укрытия, ощущая жгучий стыд. Поймал, словно несмышленого ребёнка, забравшегося в спальню родителей!
Приблизившись к павильону, она с удивлением заметила стоящий на гобане кувшин. В таких генерал Ань хранил особенное вино.
— Дорогой супруг мог бы не скромничать, — заметила Ань Син, опускаясь на свободную циновку, — а просто пригласить с ним выпить. Ты же Хай Шуй принёс? Как могу отказаться от лучшего вина, сделанного руками отца? — она поискала глазами чаши, не нашла и улыбнулась.
Глаза Хун Сянъюня искрились от едва сдерживаемого смеха, но выглядел он вполне сосредоточенно — вертел в сильных пальцах игровой камень из зелёного нефрита, словно примериваясь, куда его разместить на доске.
— Это действительно то, ради чего супруга пришла? — в низком голосе, похожем на отдалённый рокот водопада, тоже сквозила легкая насмешка.
Ань Син, наконец, решилась — взяла непочатый кувшин и отпила прямо из горлышка, позабыв обо всех приличиях. Хай Шуй огненным шаром прокатилось от горла до желудка, оставляя после себя приятное головокружение.
А говорят, тех, в ком течёт асурская кровь, этот хмельной напиток не берёт. Лжецы! Она каждый раз чувствует себя пьяной. Но так даже лучше. Теперь проще задать вопрос.
— Ты угадал, не за этим… — Ань Син подняла кувшин и легонько потрясла, прислушиваясь к нежному всплеску, раздавшему где-то в самом нутре. — Хочу знать, зачем ты выслал меня в мир смертных? — она твёрдо посмотрела в ясные глаза супруга. — Что ты хотел скрыть от меня, дорогой?
— Настолько не доверяешь? — Хун Сянъюнь игриво накрыл её свободную руку теплой ладонью.
И касание это сделало опьянение заметно сильнее — невещественный огонь потёк по венам, заставляя сердце трепыхаться, как пойманная в силки птичка. Может быть, она на самом деле пьяна… а может, он использует на ней какие-то асурские чары?
— Слепо доверять
— Всё верно, — подозрительно спокойно согласился Хун Сянъюнь, отбросив игровой камень в деревянный сосуд. — Ты бы не была моей Ань Син, если бы слепо доверяла.
— Так зачем? — с нажимом спросила она, вглядываясь в ясные глаза феникса, таинственно мерцающие напротив.
— Чтобы уберечь… — ответил Хун Сянъюнь и тут же, заметив её удивление, поспешил добавить: — Уберечь от всего: дурной судьбы, старых врагов и… собственных ошибок.
— Вот как… — Ань Син вздохнула и вновь приложилась к горлышку кувшина.
Он всегда считал её слабой, но только сейчас, когда духовных сил в ней слишком мало, его слова выглядели вдвойне обидно.
— Неужели я оскорбил тебя своей заботой, дорогая супруга? — с невинным видом поинтересовался Хун Сянъюнь и, разумеется, улыбнулся — ярко и обезоруживающе. Так, чтобы ей больше не хотелось спорить.
Ань Син поставила кувшин с вином на гобан и встала с циновки.
— Хорошо… я поняла. Ты не хочешь говорить правду. Позволь тогда уйти первой.
Меньше всего она ожидала, что супруг покинет свое место и бесцеремонно заступит ей дорогу.
— Нет, ты ничего не поняла, — тихо сказал он, беря Ань Син за плечи. — Я начал игру, надеясь выманить дядю Нефритового императора, но не хотел вмешивать в это дело тебя. И ты знаешь, почему не хотел.
Ань Син молча кивнула. Да, знает.
Она лишилась большей части духовных сил, присущих хозяйке одного из великих небесных дворцов. И это не вызывало у неё ничего, кроме раздражения. Наверное, он тоже обременён её незавидным состоянием, если пытался спрятать от опасности?
— Но можешь больше не сердиться. Твой супруг проиграл эту партию, — с улыбкой продолжил Хун Сянъюнь, не сводя с неё цепкого взгляда. — Чэнь Чжэкай оказался более опытным игроком. И Ли Чжэньшань… этот старый демон, тоже не постеснялся играть за моей спиной.
— Чэнь Чжэкай? — с недоверием переспросила Ань Син. — Затворник с Шэньчжиянь показался мне праведником. С чего бы ему строить тебе козни?
— Затворник… — Хун Сянъюнь скривился, словно отведал кислых слив. — Скажи мне, Син-эр, может ли небожитель, отправленный Нефритовым императором размышлять над ошибками, в тот же день вознестись на Саньцин?
Ань Син мимо воли задержала дыхание, поразившись услышанному от супруга. Вознестись на Саньцин может лишь тот, кто этого достоин или… тот, кто спустился с Высших Сфер ради общего блага.
— Мудрейший?
— Моя супруга умна… — Хун Сянъюнь ласково коснулся её щеки ладонью. — Я догадался не сразу. Но раздумывая над этим, понял, что иногда не так уж плохо оказаться проигравшим.
Ань Син, не поверив собственным ушам, подалась вперёд всем телом, вглядываясь в спокойное лицо Хун Сянъюня. Это, действительно, тот самый Бог войны, которого она знает ни одно тысячелетие? Куда же подевалась его гордость?