Ключи Трёх миров
Шрифт:
Препятствие выводило из себя, нарушая не только свободное распределение энергии, но и смущая ум. Неужели, это на самом деле возмущение ци, грозящее потерей контроля над духовными силами? Он совершенно не может поддаваться слабостям!
Собрав доступную ци в области нижнего даньтяня, Хун Сянъюнь бросил её к условной плотине. Внутренние меридианы, казалось, взбухли от неимоверного напряжения. Он чувствовал пульс, бьющийся с двух сторон на шее, чуть ниже ушных раковин. Ощущал катящийся по лбу и спине ледяной пот. Если он будет с примесью крови — это неудивительно.
[цянь — около 5 грамм]
Бог войны не должен проиграть! Невидимая плотина постепенно уступала несгибаемой воле — трещала и растягивалась, пока сквозь первую крошечную щель не пробилась внутренняя ци.
Хун Сянъюнь с утробным стоном завалился на бок, пытаясь отдышаться — в голову словно впились отточенные шипы острой боли, выворачивающие сознание наизнанку, корежащие духовные меридианы по всему телу и переполняющие три даньтяня одновременно.
Это не может быть демоническим ядом, отравившим плоть! Но сознание постепенно гасло, пока его не подхватила чужая аура — осторожная и мягкая, она обволакивала разум и отогревала озябшее тело.
В голове постепенно прояснялось, а следом приходили образы. Один за другим они пробегали перед мысленным взором, чтобы аккуратно лечь на полку где-то внутри тела — так пронумерованные свитки занимают свои места в библиотеке, привнося гармонию в дом учёного.
Хун Сянъюнь, наконец, сел, приняв позу лотоса, и медленно открыл глаза. Примерно в трёх чи от него висел меч — духовное оружие окутывала та самая аура, приведшая его в чувства.
[чи — 33 и 1/3 см]
Откуда у меча, не имеющего собственного духа, такая чудотворная сила? Хун Сянъюнь бережно коснулся тёмной рукояти с ярко-красным глазом рубина на боку. У оружия нет не только особых сил, но и своего имени.
Тем не менее, благодаря мечу, он вспомнил. Вспомнил то, чего, казалось, вовсе не переживал.
Видение о дворце Юньци обрело чёткие формы. Это он, стоя на открытой галерее, опоясывающей белокаменные стены, убивал младших небожителей. А она, его путеводная звезда, падала с крыши подбитой птицей.
Но самое ужасное крылось в осознании простой вещи — сначала он потерял, потом обрёл, чтобы снова потерять. Его звезда погасла!
Каким же высшим божествам стоит вознести благодарение за то, что он сейчас живёт рядом с ней? Что никакой потери не было… пока не было?
Хун Сянъюнь с трудом встал на дрожащие ноги. Слабость напоминала состояние после тяжёлого ранения. Накрыв грудину ладонью, он прислушался — сердце внутри билось неравномерно, хотя и уверенно, как подобает сердцу бессмертного и высшего небожителя Девяти Сфер.
Где-то за ним, надёжно защищённая плотью, горела искра изначального духа — благословение Высшего Предела, источника всей жизни в Трёх мирах. Но он готов потушить эту искру ради того, чтобы всё вернувшееся в его память оказалось сном!
Призвав духовное оружие, Хун Сянъюнь поглотил меч внутренней ци — хищно сверкающий острой кромкой клинок исчез в раскрытой ладони.
Рассеянно осмотревшись — отдалённый
Всё изменилось только по одной причине — кто-то получил доступ к Оку Бога. Этому камню преткновения и причине всех разногласий, случившихся между небожителями вскоре после основания Трёх миров.
Но разве артефакт не обезврежен Тремя Чистыми?
Хун Сянъюнь пристально взглянул на серебристый шпиль горы Шэньчжиянь, гордо подпирающий небесный свод по центру Девяти Сфер. Не охраняется ли это место асурами и хранителями, назначенными Тремя чистыми? Проще говоря, не в ведении ли гора Шэньчжиянь верных ему семей Ань и Ши?
Ему нужно немедленно убедиться в этом!
Оттолкнувшись от белоснежного песка, устилающего место для медитаций, Хун Сянъюнь взмыл над садом огромной белоснежной птицей, что взмахнув крыльями-рукавами, исчезла, растворившись в воздухе.
Мгновенное разделение пространства — главное умение любого небожителя. Поэтому Хун Сянъюнь оказался на нижнем уступе Шэньчжиянь, едва успев моргнуть.
Запретное место, действительно, выглядело неприступным. Не только гладкое тело горы говорило об этом. Напоминала также ноющая боль за грудиной — установленный здесь барьер не позволял носителю асурской крови свободно войти в пещеру на самой вершине.
Хун Сянъюнь криво усмехнулся. Он не простой небожитель. И даже не высший, если судить по местной иерархии. Ему принадлежит верховенство, как свидетелю сотворения Трёх миров. Нет той цены, которую он не в состоянии заплатить за собственное желание немедленно узнать правду.
Если он пожелает — обязательно войдёт. Сильные пальцы бегло начертили в воздухе заклинание, приоткрывающее опасный барьер — не на много, всего на два бу, чтобы проникнуть в пещеру.
[бу — 1 и 2/3 метра]
Тело и дух Хун Сянъюня напоминали пламенеющую каплю драконьего огня, что словно нож вошла в воск, разрезав тот пополам — барьер уступил чудовищному напору и сомкнулся за его спиной, возмущённо, но совершенно бесшумно вибрируя по всей площади.
Пещера на горе Шэньчжиянь выглядела пустой и очень холодной. Пол здесь выстилали наросты льда, а на стенах выступил игольчатый снежно-белый иней. Однако Хун Сянъюня интересовало вовсе не это. Его внимательный взгляд зацепился за потолок, похожий на чуть вогнутое зеркало из расплавленной ртути.
Око Бога. Предмет зависти и вожделения для многих небожителей, едва не приведший к открытой войне на Девяти Сферах. Лишь мудрость Трёх Чистых погасила пламя ненависти. И асуры покорились их воле — не побоялись потерять лицо, уступив артефакт Небесному городу. С тех пор замок считается надёжно запертым. А Ключи спрятанными ото всех желающих бездумно менять течение времён.
Но так ли это на самом деле?
Хун Сянъюнь изучил вогнутую чашу Ока Бога, отыскивая подтверждение собственным догадкам. И нашёл. Крошечный скол находился на самом ободе, едва заметный в полумраке древней пещеры.