Клювы
Шрифт:
Достаточно налюбовавшись красотами Пласа-де-Ориенте, он решил отправляться на покой.
Вечер перетек в ночь. Необычайно яркая луна взошла над Мадридом.
Солт пружинисто шагал, напевая немудреную мелодию.
Белые такси припарковались у летнего кафе на Аррьета. Солт ввалился в салон «тойоты», случайно пихнул водителя локтем.
– Saludo! Como estas? [4] Пасио дель Прадо, por favor [5] .
Загудел
4
Привет! Как дела? (Исп.).
5
Пожалуйста (исп.).
Загорелый таксист вежливо улыбался пассажиру.
– Америка! – Солт хлопнул себя по груди. – Сан-Франциско!
– О, – сказал таксист.
– Его основали испанцы. Так что я, считай, тоже испанец.
– Да, – кивнул таксист.
– Я впервые в вашей стране, си? Me encanta… мне нравится ваша архитектура. И перевернутый вопросительный знак.
Водитель кивал.
– Я был на Гран-Виа, си? И в картинной галерее. Я хотел увидеть Дали, си?
Не найдя в глазах таксиста понимания, он повысил голос:
– Дали, художник!
– О, Сальвадор Дали!
– Да! – обрадовался Солт. – Гений!
Таксист не был разговорчив, и пыл американца угас. Он замолчал, глядя на проносящиеся за окнами фонтаны. В желудке плескалось вино. Он снова икнул. Голова опустилась. Отяжелели веки.
Солту приснилась голая женщина, лежащая на камнях. Огромный гранат, из которого выныривала рыба. Два свирепых тигра статично замерли в воздухе, а на горизонте окаменел монументальный слон с длинными и тонкими лапами.
Солт приблизился к женщине. Он посредственно разбирался в искусстве, но признал Галу, музу Дали. Тени тигров перечеркнули женское тело. Гранат поменьше висел в воздухе. Словно мир поставили на паузу, заморозили.
Солт поднял телефон и сфотографировал Галу. Пчела пролетела возле его уха. В абсолютной тишине жужжание показалось громким, как шум вертолетных лопастей.
Гала открыла глаза – золотистый песок заструился из-под нижних век, по вискам.
– Песочный человек здесь, – сообщила Гала.
Спящий Солт вцепился в лицо таксиста. В щеки, в горло. Скрюченные пальцы остервенело царапали кожу. Голова пассажира болталась из стороны в сторону. Таксист отбивался, крича.
– Ж-ж-ж, – сказал Солт.
Указательный палец угодил таксисту в глаз. Ноготь прошелся по зрачку. Машина вильнула, прибавляя скорость. Это Солт, перекинув ногу через коробку передач, утопил педаль газа.
Автомобили сигналили, уворачиваясь от свихнувшейся «тойоты».
Внутри сюрреалистического пейзажа Солт засмеялся.
Потерявшее управление такси врезалось в столб напротив Ботанического сада.
Позвоночник Кеннета Солта хрустнул, и сны закончились. Слюна текла по его подбородку. Остекленевшие глаза таращились вверх, туда, где за завесой дыма светила луна.
До полнолуния оставался один день.
Корней слепо пошарил по постели, пытаясь понять, что вырвало его из блаженного забытья. Слабого свечения притороченных к шкафу лампочек не хватало, чтобы различить источник звука, но в комнате что-то определенно шуршало. Мотылек, залетевший в форточку? Или небрежно брошенный на пол пакет расправлял свои целлофановые стенки?
«Оксана… – сонно вспомнил он. – Наверное, встала в туалет».
Он нашарил телефон, воздел перед собой, надавил на кнопку.
Дисплей озарил желтоватым светом лицо с темными провалами глазниц. От неожиданности Корней клацнул челюстью.
– Оксан?..
Девушка нависала над Корнеем. Секунда – и она опустилась коленями на матрас. Словно из фильма вырезали кадры и кустарно смонтировали видео. Вот она стоит у дивана. Вот она уже в постели, на четвереньках.
Сонливость как рукой сняло.
Корней выпрямился.
Оксана молчала. Черные пряди зашторили лицо. Ровное глубокое дыхание долетало до ушей Корнея, он чувствовал запах шампуня, запах волос.
«Что за игры ты затеяла?»
Шок сменился волнением; Оксана отдернула одеяло, ее ноготки требовательно царапнули ногу Корнея.
Происходящее нравилось и не нравилось ему одновременно.
Нравились аромат и близость женского тела.
А тишина и напор Оксаны… всерьез тревожили.
– Может, ляжешь рядом со мной?
Зажатый в руке телефон освещал фигуру девушки. Она села на постель. Подол футболки задрался, демонстрируя клинышек красных кружевных трусиков.
Ноготь прочертил линию по ляжке Корнея, от колена до убедительного холмика на плавках. Игра завела его.
Просто истосковавшаяся по ласке девушка в чужой стране. Секс без обязательств. Им обоим это нужно.
– Иди ко мне… – Он потянулся вперед.
Убрал душистые волосы, чтобы освободить путь к припухшим губам. Заглянул в остекленевшие глаза. Из-за расширившихся зрачков они казались полностью черными.
Подозрение шевельнулось ощетинившимся ежом.
Корней отклонился. Пальчики Оксаны сжали его промежность, настойчиво помассировали.
– Клювы, – сказала она не своим, хрипловатым голосом, – птенцы в гнездах.
Оксана спала. Что не мешало ей поглаживать гениталии Корнея.
Он встречал лунатиков. Каждый пятый воспитанник интерната бродил во сне. Корней подозревал: это потому, что ученики постоянно находятся в социуме и лишены необходимого подросткам уединения. Мальчики вставали среди ночи и прогуливались по коридорам. Их подбирали у столовой или возле библиотеки.