Книга Балтиморов
Шрифт:
Милях в двадцати оттуда, в восточных кварталах Балтимора, в интернате для трудных подростков жил Вуди. Директор интерната, Арти Кроуфорд, был старым другом дяди Сола и тети Аниты, и они оба активно помогали приюту как волонтеры: тетя Анита устраивала бесплатные медицинские консультации, а дядя Сол развернул там юридическую приемную, помогая воспитанникам и их семьям в разного рода административных делах и процедурах.
Вуди был нашим ровесником, но полной противоположностью Гиллелю: он значительно опережал нас в физическом развитии
Дядя Сол знал Вуди: ему не раз приходилось за него вступаться. Мальчишка был чудный, вежливый, но все время дрался; поэтому его регулярно задерживал патруль. Дяде Солу он очень нравился, потому что дрался всегда за какое-то доброе дело: то кто-нибудь оскорбил старушку, то друг попал в передрягу, то пристают к малышу и требуют у него денег, – и вот он уже кулаками вершит суд. Дядя Сол защищал Вуди, и ему всегда удавалось убедить полицию отпустить его, не доводя дело до суда. Вплоть до того дня, когда Арти Кроуфорд, директор интерната, позвонил ему поздно вечером и сообщил, что у Вуди опять неприятности: на сей раз все очень серьезно – он ударил полицейского.
Дядя Сол немедленно поехал в отделение на Истерн-авеню, куда доставили задержанного Вуди. По пути, чтобы подготовить почву, он даже решился побеспокоить заместителя шерифа, своего доброго знакомого: вдруг понадобится поддержка в верхах, чтобы дело не попало к какому-нибудь чересчур ретивому судье. Прибыв на место, он, однако, обнаружил Вуди не в камере и не в наручниках на скамейке, а в комнате для допросов – тот, устроившись поудобнее, читал комикс и пил горячий шоколад.
– Вуди, с тобой все в порядке? – спросил дядя Сол, входя.
– Добрый вечер, мистер Гольдман, – ответил мальчик. – Простите, что заставил вас волноваться. Все прекрасно, полицейские страшно милые.
Ему еще не исполнилось десяти, но сложен он был как подросток лет тринадцати – четырнадцати. Рельефная мускулатура, мужественные синяки на лице. К тому же растопил сердца местных полицейских, и те угощают его горячим шоколадом.
– И как ты им отплатил? – сердито отозвался дядя Сол. – Кулаком по морде? Да что на тебя нашло, Вуди? Ударить полицейского! Ты знаешь, чем это грозит?
– Я не знал, что он полицейский, мистер Гольдман. Честное слово. Он был в штатском.
По словам Вуди, он ввязался в драку трех парней вдвое старше себя, и покуда пытался их разнять, подоспел полицейский в штатском, которому в свалке достался удар, сбивший его с ног.
В эту минуту в комнату вошел один из инспекторов, глаз у него был изрядно
Вуди вскочил и тепло обнял его:
– Простите еще раз, инспектор Джонс, я вас принял за какого-то урода.
– Да ладно, бывает. Проехали. Слушай, если понадобится помощь, звони, не стесняйся.
Инспектор протянул ему визитку.
– Так что, инспектор, я могу идти?
– Иди. Но в следующий раз, когда увидишь драку, вызывай полицию, а не пытайся сам наводить порядок.
– Ладно.
– Хочешь еще горячего шоколада? – спросил инспектор.
– Нет, он не хочет еще горячего шоколада! – рявкнул дядя Сол. – Инспектор, уважайте себя, в конце концов, он вас все-таки ударил!
Выйдя с Вуди за дверь, он прочитал ему нотацию:
– Вуди, ты понимаешь, что рано или поздно влипнешь по-настоящему? Думаешь, тебе всегда будут попадаться добрые копы и добрые адвокаты, которые вытаскивают тебя из дерьма? Ты же в итоге в тюрьму сядешь, ясно?
– Да, мистер Гольдман. Я знаю.
– Тогда почему ты себя так ведешь?
– По-моему, это у меня талант такой. Талант драться.
– Ну так найди себе другой талант, пожалуйста. И вообще, мальчику в твоем возрасте нечего делать на улице по ночам. Ночью надо спать.
– Я не мог заснуть. Мне не очень нравится в этом интернате. Ну и захотелось прогуляться.
В дежурной части их дожидался Арти Кроуфорд.
Вуди еще раз поблагодарил дядю Сола:
– Вы мой спаситель, мистер Гольдман.
– На сей раз моя помощь не понадобилась.
– Но вы всегда за меня заступаетесь.
Вуди вынул из кармана семь долларов и протянул ему.
– Это еще что такое? – удивился дядя Сол.
– Это все деньги, какие у меня есть. Это вам плата. В благодарность за то, что вытаскиваете меня из дерьма.
– Не надо говорить “дерьмо”. И тебе незачем мне платить.
– Вы первый сказали “дерьмо”.
– И я зря сказал. Очень сожалею.
– Мистер Кроуфорд говорит, что всегда надо так или иначе платить людям за услуги.
– Вуди, ты хочешь мне заплатить?
– Да, мистер Гольдман. Очень хочу.
– Тогда веди себя так, чтобы больше тебя не задерживали. Это будет для меня самая высокая плата, самый лучший мой гонорар. Встретить тебя через десять лет и знать, что ты поступил в хороший университет. Встретить красивого, успешного юношу, а не преступника, который полжизни провел в тюрьмах для несовершеннолетних.
– Постараюсь, мистер Гольдман. Вы будете мной гордиться.
– И ради всего святого, хватит называть меня “мистер Гольдман”. Зови меня Солом.
– Да, мистер Гольдман.
– Ладно, беги давай и становись хорошим человеком.
Но у Вуди было свое понимание чести. Ему непременно хотелось отблагодарить дядю за помощь, и назавтра он явился в его бюро.
– Ты почему не в школе? – рассердился дядя Сол, когда тот вырос на пороге его кабинета.
– Я хотел с вами повидаться. Я обязательно должен что-то для вас сделать, мистер Гольдман. Вы были так добры ко мне.
– Считай, что это жизнь тебе помогла.
– Я могу стричь вам газон, если хотите.