Книга царей
Шрифт:
Но, стоило следователю поставить в пропуске подпись, как он тут, же забывал про данное им слово.
––
12 февраля выпало на вторник. В девять тридцать совещание у начальника отдела: доклады, жалобы на несоизмеримо большое количество дел, на рутину, нехватку бензина. После наступил черед разноса по поводу раскрываемости, профилактических мер, которых, по мнению руководства, было недостаточно, что и являлось причиной повышения преступности.
В конце совещания Мостовой получил задание – навестить
Федору одному тащиться к еврею не хотелось, и он уговорил Рубля составить компанию, за что тот взял с Мостового слово после посещения Мытника наведаться в бильярдную. Проводить вечер с кием в руках стало чем-то вроде девиза прожитого дня, поэтому Федору ничего не оставалось, как, только, изобразив раздумье, произнести: «Годится». После чего вопросы относительно коллекционера отпали сами собой.
Идти решили в конце рабочего дня. Четвертной предложил предупредить еврея, чтобы тот сидел дома. Федор предпочел оставить все как есть, сославшись на то, что Мытник покидает «гнездо» только вечером и только для того, чтобы выгулять собачку.
Во двор, окруженный четырьмя похожими, как братья-близнецы, домами, вошли, когда часы показывали четверть шестого. На улице, несмотря на то что день клонится ко сну, было светло, но неуютно. Повисшие над городом тучи навевали тоску, как и нежелание, оставаться на свежем воздухе.
Войдя в подъезд, Сергей, проверил запасной выход и предложил подняться пешком, мотивируя словами: «Точно знаю, Натан лифт не уважает».
Шли, молча, прислушиваясь к каждому шороху. Когда поднялись, Четвертной, подойдя к двери и глянув на табличку с надписью «Мытник Натан Захарович», перевел взгляд на Мостового.
– Слышь, Федот, у тебя никакого предчувствия нет?
– Что еврея нет дома?
– Предчувствия опасности.
– А что, должно быть?
– Не знаю. У меня ощущение, будто идем к Натану, а попадем на сходняк.
Усмешка скользнула по губам Федора.
– Евреи криминал на дух не переносят.
– Не скажи, – убрав палец со звонка, Четвертной приложил ухо к двери. – Когда я раньше к Натану наведывался, первой голос собачонка подавала, после чего звонил еще раз, и только тогда появлялся Мытник. Сегодня шавка молчит. Тебе не кажется это странным?
– Не кажется.
Нажав на звонок во второй раз, Четвертной прислушался. Ни собака, ни хозяин не подавали признаков жизни.
– Может, прогуляться вышел?
– Не должен.
– Тогда надо сделать вид, что ушли, – перешел на шепот Четвертной. – Если в квартире «гости», Натан попросит поторопиться. Если нет…
Чиркнув ребром ладони по горлу, Сергей глянул на Федора так, будто знал, что происходило за бронированной дверью. Знал, но почему-то не хотел говорить.
–
Мысль о смерти коллекционера засела в мозг настолько плотно, что Федор начал представлять валявшегося на полу еврея и скулящую рядом собачонку.
– И вечный бой. Покой нам только снится.
– Ты это к чему? – непонимающе глянул на друга Четвертной.
– К тому, что бильярдная накрылась.
– Чего это?
– Того, что, если с Натаном что случилось, а мы были и не достучались…
Полковник нас с говном сожрет.
– Мать твою…
Развернувшись, Четвертной что было силы, ткнул кулаком в звонок, при этом не собирался убирать руку, наоборот, решил жать до конца.
– Стой! – Приложив ухо к двери, поднял вверх указательный палец Федор. – Кажется, я слышал голос!
Из глубины квартиры послышался шорох, еще через какое-то время —шаркающие по полу шаги.
– Похоже, еврей спал! – Обрадовался Четвертной. – Мы же, такие-сякие, старика разбудили…
– Уж лучше разбудить, чем труповозку вызывать.
Слова Мостового совпали со звуком шагов в прихожей, следом за которыми послышалось сначала покашливание, затем – голос Мытника.
– Кто там?
– Натан Захарович, это мы, капитан Мостовой и капитан Четвертной. Пришли побеседовать, – произнес Федор, ища поддержки в глазах прильнувшего к двери Рубля.
В ответ не прозвучало ни слова, отчего создалось впечатление, будто Мытник не расслышал. Шагнувший вперед Четвертной ткнул ногой в дверь.
– Гражданин Мытник, откройте!
– Зачем?
– Затем, что нам необходимо ввести вас в курс дела.
– Какого дела?
– Важного.
– Назначьте время, я приду в отдел.
– Прийти можно и даже нужно, – выкрикнул Сергей. – Только как бы поздно не было.
– Поздно? Это что – угроза или форма воздействия?
– Какая к черту форма? Среди вашего брата-коллекционера уже восемь трупов.
По ту сторону двери послышалось что-то вроде рычанья, шагов и звука открываемых замков: один, другой, третий. Раздался звон цепочки, и из-за полуоткрытой двери выглянуло лицо Мытника.
– Здравствуйте, Натан Захарович! – Произнес Четвертной в то время, когда глаза еврея готовы были испепелить того дотла.
– Вы сказали, хотите ввести меня в курс дела? – Прошипел Мытник, не утруждая себя экономией яда в словах.
– Нам поручено проинформировать.
– По поводу чего?
– По поводу ограблений.
– Мне неизвестно ни о каких ограблениях.
– Потому и неизвестно, что информация закрытая.
– Послушайте, – потеснив плечом Четвертного, вышел на свет Мостовой. – Тема настолько актуальна, что сразу не объяснишь. Позвольте войти в квартиру. Разговор займет не более трех минут.