Книга Холмов
Шрифт:
– Проходите, господа пригожие, - позвал Свищур. Он с усилием поднял бревенчатый заслон и закрепил его на торчащих из старой сосны железных клиньях, гнутых от тяжести и времени.
За старой и неряшливой, проколоченной заплатками бревенчато-дощатой стеной высился ровный, уходящий вверх сосновый лес с нижним этажом кудрявых, густых кленов. Невысокое заграждение истерто серело посреди буйной зеленой и коричневой жизни, снисходительно взирающей сверху. Оно казалось нелепым и излишним.
Лисы вошли за ограду, и, как нередко бывает в Холмах, сразу почуяли
– Это еще чего?
– прогундосил Кел, с непривычки прикрыв лицо.
– Пыльца живых камней.
– отвечала Алейна, выставив ладошку и собирая легкий зеленоватый налет.
– Растительная пыль. Чем дальше в Землец, тем гуще будет.
– И чего, мы правда зеленые станем?
– удивился Кел, глядя, как рыжие волосы жрицы покрываются легким отливом, словно старая медь.
– Не только снаружи, - усмехнулся Ричард.
– Она еще и внутри везде осядет слоем, и во рту, и в горле, и в желудке. В носу и в ушах.
Брезгливость на лице Винсента было сложно описать. Полностью запахнув серый капюшон, он пропускал воздух через сито мглы, благо, в торговых и ремесленных кварталах Мэннивея, с их свирепствующей вакханалией вони, без этого умения благородному человеку не обойтись.
– Вообще-то, они дико полезные, - слегка обиженно произнесла жрица.
– Коли пыльца обложит горло, оно только лужёнее станет. Про насморк забудь, да и грудную хворь с кашлем не подхватишь. Желудок крепит, можешь хоть подошву жевать, не стошнит.
Стало ясно, почему местные холмичи не против теплого мяса с душком.
– И пока здесь, дристать не будешь, - добавил косматый рэйнджер, удивленный, что девчонка упустила такую важную вещь.
– Кольцы в череве укрепляет, да, - покраснев до самых веснушек, кивнула Алейна.
– Но в нос набивается, так что дышать привыкнуть надо.
Она прикрыла рот Анны тонкой вуалью, чтобы раненая могла все-таки нормально дышать. Но та уже проснулась и оглушительно чихнула.
– Что за дрянь?!
– низким, огрубевшим от пыли голосом спросила она.
В общем, краткое знакомство с пыльцой показало, почему живущие в Землеце обладают отменными легкими, зычными голосами и желудками, не знающим расстройств.
– Ну как?
– спросила Алейна, подставляя зеркальце.
– Счастье есть, - ответила Анна, со слезами на глазах ощупывая лицо. Чистое, свежее, ровное.
– Спасибо, дорогая!
Только что она приняла третье по счету исцеление.
– Ну, девка, - пошутил Свищур, - ты там рожала, что ли?
Анне хотелось ответить что-нибудь грубое, но не было сил.
Лес редел по мере того, как Лисы с холмичами продвигались к поселению. То тут, то там блестели крошечные пруды, клены сменились ивами. И вот наконец показались живые камни, из которых тут и был весь сыр-бор! Малые с собаку в холке, средние коню по загривок, большие с дом и выше - неровные полукруглые или вытянутые вверх овальные валуны то тут, то там росли из земли. Коричнево-серо-зеленые, еще и покрытые густым мхом, они и правда казались похожими одновременно на камни и на гигантские грибы. Было видно, что каменюги твердые, тяжелые, но все время не покидало ощущение, что они мягкие.
Ричард без стеснения подошел и помял жесткими пальцами ближайший большой валун. Камень слегка пружинил, был водянистый и кажется пористый внутри, но чем сильнее жмешь, тем крепче поверхность держит пальцы. Камни очень понравились Ричарду, прежде он не был в Землеце и теперь шел сбоку от тропы, слоняясь между ними, гладил, тыкал кулаком, нюхал и прикладывал ухо, слушая, как они изредка тихо, глубинно бурчат. Рэйнджер был явно очарован.
– Рыжая, - воскликнул он, - чего в крышу вросла, неужто пощупать не хочешь?
Алейна порозовела.
– Да я видала уже их, в Лёдинге, - с сомнением ответила она.
– Еще малой.
Хотя все же слезла с крыши броневагона и быстро подбежала к Ричарду, встала рядом и послушно ощупала поверхность мшистого камня, не глядя собрату в глаза. Ее тонкая, грациозная фигурка замерла рядом с нахмуренным, колючим силуэтом рэйнджера. Позади тихо заскрежетал зубцами медленно бредущий Дмитриус.
– А чего они там делали, в Лёдинге? Камни-то?
– словно проснувшись, спросил молчавший всю дорогу Кел. Он тоже разглядывал диковинные камни.
– Как чего, - ответил Свищур, раз уж Алейна убежала, - знамо дело, сиятельный Гвент их туда запродал. Навырост, чтобы сады удобрять.
Выросший до огромных размеров, живой камень умирает и распадается на мягкие куски, которые медленно рыхлеют в мокрую, зернистую и очень плодородную почву. Вне Землеца зеленая пыль не плодится, поэтому из этой почвы уже не вырастут свежие маленькие каменья, но сама по себе она как лучший в мире чернозем. Еще бы, напитанная силами стихий земли, воды и жизни; в такой даже самый прихотливый цветок приживется, хозяйка земли, супруга барона или ярла сможет устроить роскошный сад на своей земле. Что до огорода, так посаженное в зеленой земле даст непревзойденный урожай четыре года кряду.