Книга мечей
Шрифт:
Скифы и клялись также знаком Марса. Геродот пишет (IV, 70): «Все договоры о дружбе, освященные клятвой, у скифов совершаются так. В большую глиняную чашу наливают вино, смешанное с кровью участников договора (для этого делают укол шилом на коже или маленький надрез ножом). Затем в чашу помещают меч, стрелы, секиру и копье. После этого обряда произносят длинные заклинания, а затем как сами участники договора, так и наиболее уважаемые из присутствующих пьют из чаши» [396] . В «Анабазисе» греки приносят клятву, погружая меч в жертвенную кровь (варвары вместо меча используют копье).
396
Перевод Г.А. Стратановского.
Этот процесс «смешивания крови» является обрядом братания и знаком всем путешественникам по языческой Африке.
Это
Новые ощущения возникают, когда вместе с доктором Шлиманом спускаешься в древние микенские гробницы, где одновременно (?) хоронили по шестнадцать — семнадцать тел. Склеп № 1 приписывают Агамемнону и двум его глашатаям. Там было добыто множество интересных предметов, из которых стоит отметить золотую перевязь, украшавшую мумию. На моем рисунке она изображена прикрепленной к фрагменту обоюдоострого меча. Между средним и крайним телами лежала груда сломанных бронзовых клинков, которые могли представлять шестьдесят целых мечей; на некоторых имеются следы позолоты, а у нескольких на рукояти золотые булавки. Два клинка лежат справа от тела, и их орнаменты поразительно напоминают описания из «Илиады». Рукоять большего меча (№ 460) сделана из бронзы, инкрустированной золотом; широкая пластина из того же металла, обработанная таким же образом, охватывает плечи меча. Деревянные ножны его были, похоже, снабжены золотыми заклепками и длинной широкой пластиной (рис. 244) в форме человеческой фигуры, с кольцом, исходящим из шеи. Второй меч, сделанный похожим образом, кажется, был еще богаче. Доктор Шлиман считает № 463 (рис. 245) замечательным боевым топором; четырнадцать таких были найдены в «Троянской сокровищнице». Это явно клинок меча, и то же самое можно сказать и о № 464, 465 (рис. 244).
На расстоянии чуть больше фута справа от мумии были найдены одиннадцать бронзовых мечей; два из них вполне сносно сохранились, оба имеют необычный размер — два фута десять дюймов и три фута два дюйма. Золотые пластины деревянной рукояти меча, имеющиеся на этом оружии, крепились к головкам рукояти двенадцатью булавками из того же металла с большими круглыми булавочными головками. Тело, находящееся на южном краю склепа № 1, было обложено пятнадцатью бронзовыми мечами, из которых десять было сложено у ног. Деревянные ножны в основном все сгнили, но украшавшие их как книжный переплет золотые заклепки или оклады так и лежат среди останков владевших ими воинов.
Почти столь же интересен в плане представленных там мечей и склеп № 4. Ведя раскопки с востока на запад, исследователи наткнулись на кучу бронзовых клинков, более чем в двадцать штук, на большинстве из которых можно было обнаружить следы деревянных ножен и ручек. Плоские круглые куски дерева и маленькие щитообразные или кнопкообразные золотые диски с инкрустацией, кажется, были вклеены по обеим сторонам ножен; самые большие находились на широком конце, и, постепенно уменьшаясь, они определяли ширину ножен. На деревянных ручках были похожие пластины из инкрустированного золота; остальное пространство покрывалось золотыми булавками, а большие деревянные и алебастровые головки мечей крепились золотыми гвоздями. Количество чистейшей золотой пыли не оставляет сомнений в том, что рукояти и ножны были позолочены. Кузнецы того времени явно не умели золотить серебро; они сперва покрывали его медью, а затем уже медь покрывали золотом. Золотой цилиндр (№ 366), украшенный с обоих концов широкой волнообразной полосой, а по окружности — узором из переплетающихся спиралей (все это было выгравировано), возможно, был частью деревянной рукояти меча. Посередине лежит ряд булавочных ушек, рядом четыре плоские булавочные головки, посреди которых — головка большой заклепки, которой все и крепилось.
В склепе № 4 тоже было найдено сорок шесть бронзовых мечей в более или менее фрагментарном состоянии. Десять из них были короткими и односторонними; их цельнометаллические части имеют длину от двух футов до двух футов и трех дюймов. Рукояти их слишком толсты, чтобы предполагать, что на них нанизывались деревянные ручки; на конце хвостовиков у них кольца для подвешивания к «теламону» или к ремню. Один клинок, напоминающий тесак (рис. 246), имеет форму, явно заимствованную из Египта, обломан на конце, и каково было его окончание, так и неизвестно. Второй клинок (рис. 246) имеет обычную листообразную форму. Доктор Шлиман считает, что они являются Гомера, которые он считает «тем же самым, что и ксифос или
Обюдоострое оружие с длинной узкой трубкой считалось кинжалом, а полость внутри него — предназначенной для облегчения. С моей же точки зрения, это наконечник копья, что доказывается и прикрепленным к нему кольцом (рис. 247). Фрагментарный двусторонний бронзовый клинок (а, рис. 249) имеет ребро жесткости, прерываемое зубцами, либо декоративными, либо предназначенными для расширения раны; такие же зазубрины имеются и еще на одном оружии (б, рис 249), которое предположительно является кинжалом. Предмет № 446 — короткий обоюдоострый клинок, на плечах которого с обеих сторон имеются четыре большие плоские головки золотых иголок. По всей середине клинка с обеих сторон тянется золотая пластина, и в середине его, так же как и в конце, видны остатки деревянных ножен.
Вот мы и подошли к самой потрясающей части коллекции. Она недвусмысленно подтверждает правоту выводов доктора Шлимана, — если только эти клинки [397] не принадлежат (а они могут!) к более позднему периоду, — что высшая форма меча, которая распространилась у нас в XVI веке, была уже известна в 1200 году до н. э. Это любопытное замечание о том, насколько быстро можно достичь совершенства в «белом оружии» по сравнению с медленным прогрессом оружия огнестрельного, которому пришлось ждать изобретения самовоспламеняющегося заряда. На пластине № 445 приведен обоюдоострый клинок с ребром жесткости, фактически рапира, которую можно было использовать только как общее оружие. Длина ее — два фута семь дюймов (б, рис. 250), а к верху ее присоединены останки деревянных ножен. Нижний конец другого клинка (а, рис. 250) имеет три плоские золотые булавки на каждой стороне. Хорошо сохранился и № 448, длина которого — два фута десять дюймов; сбоку от него лежит алебастровая головка рукояти (рис. 249). У № 449 сохранилась часть рукоятки, покрытая золотом и прикрепленная золотыми булавками. По всему клинку идут вертикальные линии гравировки; с ними клинок выглядит по-настоящему красиво.
397
Йенс не может снять подозрения, что многие предметы оружия, имеющие отчетливо восточное происхождение, являются не атриданскими, а карийскими. Это племя примерно в XIII веке до н. э. распространилось под владычеством мифического царя Мидаса по всему Эгейскому архипелагу и колонизировало даже греческое побережье. Такие слова, как «гиметтос», «ликабеттос» и т. д., предположительно являются карийскими. Символом их богов был двусторонний топор, столь распространенный в Микенах; как заявил Фукидид, в их обычаях было хоронить оружие вместе с умершими, между тем как у греков такое не практиковалось.
Доктор Шлиман отмечает, сколь длинны эти клинки (некоторые из них были длиннее трех футов) и сколь они при этом узки. И добавляет: «Насколько мне известно, ранее оружие такого вида никогда не обнаруживалось». Я бы указал ему на этрусский клинок из Виллановы, описанный в главе 8.
В четвертом склепе были найдены также и три золотые перевязи. № 354 имеет в длину четыре фута и полдюйма и один и семь восьмых дюйма в ширину (рис. 241). С каждой стороны полосы имеется узкая каемка, созданная путем заворота золотой пластины: поле ее занято рядом розеток, где шесть овальных лепестков окружают центральный диск, а вся розетка целиком окаймлена точками. С одного конца — два отверстия, похожие на стекла от часов; они служили для пристегивания, как показывает небольшое отверстие и два разреза. Второй «теламон», плоская полоса четыре фута шесть дюймов длиной и два фута два с третью дюйма шириной, по предположению исследователя, предназначался для похорон — он слишком тонок и хрупок для того, чтобы его можно было носить. К некоторым клинкам были все еще прикреплены частички хорошо вытканной ткани, которые исследователь считает ножнами. Аборигены Индии и других жарких и влажных местностей, как я уже упоминал, обматывают свои клинки пропитанными жиром тряпками. Видим мы и золотую кисточку, которую предположительно подвешивали к вышитому поясу.
На первом из надгробий, обнаруженных в Акрополе над склепами, изображен (крайне примитивно) охотник, стоящий на колеснице, запряженной одним конем; в правой руке он держит длинный широкий меч. На втором надгробии мы видим обнаженного воина, который в правой руке держит голову лошади, а в левой поднимает обоюдоострый клинок (рис. 251). Доктору Шлиману эта фигура кажется «полной боли»: голова изображена в профиль, а тело — практически лицом к зрителю. Охотник-колесничий держит в левой руке меч в ножнах, что-то типа длинного кинжала, оканчивающийся большой круглой головкой. В могилах было найдено много подобных предметов, и автор привлекает внимание к размеру «шишек» над кольцом печати. Большая часть из них сделаны из дерева или алебастра (рис. 281), содержат в себе золотые гвозди и часто окованы драгоценными металлами. Я бы предположил, что шар из полированного горного хрусталя (№ 307), с просверленными в нем отверстиями, найденный в склепе № 3, и предмет с большим устьем (№ 308), выкрашенный изнутри в красный и белый цвета, тоже являются головками эфесов мечей.