Книга мучеников
Шрифт:
курс и перевели его из темницы в дом настоятеля церкви Христа, где к нему относились с
потворством и потаканием. Это отношение настолько отличалось от его положения в
заключении, что он отбросил всяческую осторожность. Возможно, из-за того, что он
обладал открытым, великодушным характером, его гораздо легче было соблазнить
добрым отношением, что не могли сделать цепи и пытки. Как часто сатана, когда видит, что один из его планов провалился, готовит другой, более искусный, и что
более соблазнительным, чем улыбки и дружественное отношение после стольких лет
ненависти и обвинений?
Так произошло и с Кранмером. Его враги пообещали ему его прежнюю славу и
положение, благорасположение королевы, если он только лишь отречется, и все это было
предложено перед угрозой казни через сожжение. Кранмер начал размышлять, что он мог
бы иметь не только жизнь, но и восстановиться в своем былом положении архиепископа, а
также о том, что нет ничего в этом королевстве, что королева не могла бы с легкостью
дать ему, были бы это богатства или титулы. Но если он откажется, у него не будет ни
здоровья, ни прощения, потому как королева решила, что либо Кранмер будет католиком, либо Кранмера не будет вообще.
Чтобы его выбор измены был менее болезненным, его искусители вначале
предложили ему документ, в котором стандартными терминами описывались совсем
незначительные вещи, поэтому Кранмер добровольно подписал его. После первого шага
второй оказался еще легче, поэтому, когда ему дали подписать еще пять следующих
документов, каждый из которых подробно объяснял изложенное в предыдущем, он
подписал каждый из них, и с каждым разом ему становилось все легче и легче
подписывать. В конце концов, когда они положили пред ним документ об отречении, то
есть то, чего они действительно добивались от него, он, благодаря своей
новоприобретенной привычке подписывать, подписал и его. Вот он: “Я, Томас Кранмер, в пропилом архиепископ Кантерберский, отрекаюсь, ненавижу и
питаю отвращение ко всем ересям и ошибкам Лютера и Цвингли и ко всем другим
учениям, которые противоречат здравым и истинным доктринам. И я верю всем своим
сердцем и исповедую моими устами, что есть только одна святая католическая церковь, без которой нет спасения. Следовательно, я признаю епископа Рима верховным главой
всей земли, которого я также признаю главным епископом, папой и наместником
Христа, которому все христиане должны подчиняться.
Что касается причастия, я верю и прославляю в причастии алтаря тело и кровь
Христа, которое истинно представлено в форме хлеба и вина; хлеба, который благодаря
могущественной силе Бога превратился в тело Спасителя нашего Иисуса Христа, и вина, превратившегося в Его кровь. Я верю также и в другие шесть таинств (подобных
этому)
церкви римской.
Также я верю в существование чистилища, где отошедшие души претерпевают
наказание в течение определенного времени, о которых церковь благочестиво и
благотворно возносит молитвы, а также славу святым, и молюсь им.
В завершение я открыто заявляю, что я не верю ничему иному, что отличается от
учения и понимания католической церкви и церкви римской. Я сожалею о том, что я
когда-то понимал или учил иному. Я умоляю всемогущего Бога, чтобы Он по Своей
милости снизошел и простил меня за все огорчение, принесенное мной Ему и Его церкви, а
также я желаю и прошу всех христиан молиться за меня.
Всех, кого я ввел в заблуждение моим примером или моими доктринами, я прошу во
имя крови Иисуса Христа вернуться в единую церковь, чтобы мы были единомысленны, безо всяких расколов и разделений.
В заключение я подчиняю себя католической церкви Христа и ее верховной главе, maким образом, я подчиняю себя величайшим Филиппу и Марии, королю и королеве
королевства Англии, и так далее, всем другим их законам и предписаниям, обязуясь быть
всегда готовым подчиняться им как верный слуга. Бог свидетель, что я подписал это не
из-за желания угодить или из-за страха перед кем-то, но добровольно, руководствуясь
своей совестью, для наставления другим”.
Апостол Павел писал: “Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть”
(1 Кор. 10:12), и это было падение на самом деле. Паписты радовались своей победе, а все
истинные христиане были опечалены своим поражением. Рим получил, что хотел, и об
отречении Кранмера немедленно напечатали и распространили повсюду, чтобы
произвести на изумленных протестантов максимальный эффект. Но Бог вскоре продолжил
свою работу против замыслов папистов, которые неутомимо продолжали преследовать
Кранмера. Все это время Кранмер не был уверен, будет ли он жить, хотя епископы
пообещали ему жизнь.
Тем временем королева, горя мщением, хотя и приняла с радостью его отречение, совсем не собиралась отказываться от намерения убить Кранмера. Кранмер в это время
переносил страдания из-за своей виновной совести. Любовь к жизни и страх пред болью и
смертью заставили его отречься, но теперь, видя радость каждою паписта и презрение
каждого евангельского христианина, он чувствовал, как все это давило на него с огромной
силой и болью. С одной стороны была хвала, с другой презрение, но отовсюду опасность, он не мог ни честно умереть, ни нечестно жить.