КНИГА ОЛЕХНОВИЧ
Шрифт:
только питался. Прийти на работу вовремя, не быть пойманным с сигаретой в рукаве,
писать слово молоко через три «о» стало целью продвижения по службе. «Порядок.
Дисциплина. Преданность» было начертано в записной книжке Бориса Николаевича.
Многие подтянулись, выправились. Степанов бросил курить. Я – женщин. Валерий
Владимирович Вышегородский – работу. Естественно, это была перестройка,
человеческий фактор, заработки падали, женщины кручинились, приближался великий слом.
Александр Сергеевич (Пасхалов. – Л.О.) был молод, горяч и энергичен. Днём он носился
Бог знает где, а вечером дремал в кабинете с Владимиром Макаровичем, потому что дома с
тремя детьми дремала Верочка. Стала вздрёмывать старая гвардия – молодые длинноногие
лаборантки ( намёк на Светочку Суренко. – Л.О. ) хищно шастали по коридорам. Старый
опытный педагог Галина Арслановна (Удовиченко. – Л.О.) могла конкурировать с ними
разве что в беге на шпильках…Что-то скрипело, трещало, рушилось вместе со страной,
возрастом и здоровьем.
А дальше? Дальше – тишина, как сказал принц Гамлет? Отнюдь.
278
Деканом стала женщина. Наталья Викторовна ( Соковнина. – Л.О.) нежно и незаметно
раскрутила колесо адской машины и пошло-поехало. Имеем то что имеем. Трудоголики
в восторге. Сибариты и гедонисты в унынии. Это уже ваше время, молодые, которое, в
отличие от нашего уже пришло. Да, 27 лет – срок немалый. Изменился, менялся не только
стиль работы сильных мира сего, но и тех, кто призван сеять мудрое и вечное. Заглянув
на факультет лет 25 назад можно было услышать громогласный в унисон хор из 250-ти
малоразвитых голосов: «Я учусь на подготовительном факультете!»
Повтор. Жители окружающих домов остолбенело прислушивались: «Ч-ч-ч-ч-ч , а не с-с-с-с-
(учусь, а не у…)», - краснея и бледнея корректировали
ли они, что спустя годы, на рубеже веков их упорство будет вознаграждено реальными
событиями».
Л.Б. Олехнович (конец 70-х годов),
Фото В.Б. Строева
Н.Л. Смирнова (1987 г.),
Фото В.Б. Строева
В настоящее время приоритет Владимира Борисовича – « отдых от всякой работы».
Я узнала, что Строев увольняется, то есть не будет заключать контракт на очередной
пятилетний срок. К своей анкете он приложил записку: « Уважаемые и дорогие друзья!
Я не сомневаюсь в искреннем желании вашем создать в юбилейный год брошюру
о былом и прекрасном прошлом нашей совместной работы. Но говорить о себе не
стану. Как выразился один из героев прошлой хорошей литературы, «Пусть обо мне
другие скажут». Но более трёх десятков лет с вами – это время, о котором я не
жалею нисколько, так как оставался я здесь благодаря нашему коллективу, благодаря
279
нескольким неординарным, ярким личностям, сумевшим сплотить коллектив, несмотря
на множество о бъективных препятствий и субъективных, мягко говоря, недоразумений.
Что касается свершений, перспектив и всего прочего – это отдельный и весьма
продолжительный разговор в интимной обстановке…».
Мне кажется, что в этой главе не надо объяснять, кем был В.Б. Строев для кафедры
«Естественные науки» и её преподавателей. Если я спрошу любого обитателя факультета:
« Любите ли вы Строева так, как люблю его я? », то уверена, что услышу безусловный
утвердительный ответ. Кто же может не любить мгновения счастья своей жизни?!
Унесутся вдаль года,
Зори новых перестроек.
Но никто и никогда
Не забудет имя – Строев!
Н.Л.Смирнова, 1993 г.
ФАКУЛЬТЕТСКИЙ МОДИЛЬЯНИ
Александр Константинович Степанов
Учительство – это искусство, труд не менее титанический,
чем труд писателя или композитора, но более тяжелый и ответственный.