Книга привидений
Шрифт:
– Да, - как мне кажется, ответил я, прежде чем уйти в страну грез.
Я выздоровел. Что сделал с призраком мистер Скуэр, мне неизвестно, но, как мне кажется, он вернул его в прежнее состояние саморазрушения и отрицания.
ЧЕРНЫЙ
Не знаю, доводилось ли мне когда-нибудь проводить более приятный вечер, чем в гостеприимном доме мистера Уизервуда. Хозяйка прекрасно справлялась со своими обязанностями, гости не скучали и не утомлялись. На ужин подавали все, что только можно было пожелать, а вина были выше всех похвал. Что же касается меня, то я в первую очередь испытывал удовольствие от того, что за столом сидел рядом с мисс Фултон, яркой, умной женщиной, начитанной и остроумной. Моя жена не возражала против нашего общения, и мы болтали о том, о сем. Когда ужин заканчивался, она сказала:
– Мне нужно бежать как можно быстрее, оставив вас сплетням и сигаретам. Я заранее поставила в известность миссис Уизервуд, и она меня извинила. Завтра у нас в деревне праздник святого Марка, и мне еще многое нужно успеть сделать. Мне предстоит подняться в семь утра, и совсем не хочется жертвовать своим ночным отдыхом.
– Необычное время для деревенского празднества, - заметил я.
– Они, обычно, совершаются летом.
– Видите ли, наша церковь посвящена святому Марку, и завтра в честь него будет праздник; он отмечается в нашем приходе с незапамятных времен. Вы что-нибудь знаете о кануне праздника святого Марка?
– Что именно вы имеете в виду?
– Именно то, что если сидеть на паперти с полуночи до того момента, когда часы пробьют час, мимо вас пройдут призраки тех, кому суждено умереть в течение года.
– Полагаю, что обычным людям интересны они, и только они, и никто кроме них самих, каждый день и час, на протяжении двенадцати месяцев.
– Шутки шутками, но в ваших краях существуют какие-либо подобные представления?
– Насколько мне известно, нет. Они умерли вместе с Золотым веком. Просвещение вытесняет предрассудки.
– А в нашей деревне верят, что такие вещи случаются в канун святого Марка, и эти их верования имеют под собой основу.
– Какую?
– поинтересовался я.
– В прошлом году один молодой человек решил провести колдовской час на паперти и увидел самого себя, входящего в церковь. Он вернулся домой вялый, как осенний лист, с той поры начал чахнуть и девять месяцев спустя умер.
– Думаю, он умер независимо от этого.
– Возможно. Но чем вы объясните, что он видел своего двойника?
– Напился в трактире. После этого люди видят и не такое.
– Исключено. Тогда он был совершенно трезв.
– Возможно, он был болен.
– А вы рискнули бы провести на паперти час в канун святого Марка?
– Если я буду тепло одет, а со мной моя трубка, то почему бы и нет.
– Я категорически против трубки, - заявила мисс Фултон.
– Призраки не выносят табачного дыма. Однако, леди Истлей встает из-за стола. Присоединяйтесь
Я оставался в доме Уизервудов до позднего вечера. Со мной была легкая коляска и возница, которого звали Ричард. Ночь выдалась холодная, точнее, холодноватая, но я был одет в пальто с меховой подкладкой, поэтому особого дискомфорта не испытывал. В морозном небе сияли звезды. Мы не испытывали никаких проблем, пока дорога не спустилась в долину и ее не затянуло плотным белым туманом, повисшим над рекой и заливными лугами. Любой, кто знаком с ездой в ночное время, знает, что в этом случае фонари коляски более чем бесполезны; они скорее вредны, сбивая возницу и лошадь. Поэтому я не могу винить Дика в том, что он не заметил на дороге кучу камней, подстроивших нам ловушку. Мы вылетели из коляски, я здорово ударился головой, но, тем не менее, крикнул:
– Ты как, Дик? Я в порядке.
Возница уже остановил лошадь. Я поднялся не сразу, поскольку внезапное падение ошеломило меня. Подойдя, я обнаружил, что Дик осматривает повреждения. Одна из осей оказалась сломана, разбился фонарь.
– Дик, - сказал я.
– Эти холмы слишком крутые, чтобы рисковать и спускаться с одной сломанной осью. Я пойду налегке, а ты позаботься о коляске.
– Я думаю, мы могли бы ехать вместе.
– Нет-нет, я предпочитаю проделать оставшийся путь пешком. Я крепко приложился, и прогулка прохладной ночью скорее поможет мне прийти в себя, чем что-либо другое. Как только вернешься домой, сообщи, что я приду попозже. Пусть хозяйка не тревожится.
– Это будет весьма длительная и утомительная прогулка, сэр. К тому же, я уверен, что мы можем заменить ось в Файвелле.
– Как, ночью? Нет, Дик, делай то, что я тебе сказал.
Коляска укатила, и я начал свою прогулку. Я был рад, когда вышел из полосы тумана и оказался на возвышенности. Взглянув назад, я увидел пойму реки, затянутую плотной белой мглою, словно снегом.
Спустя четверть часа, я оказался возле крайних домов Файвелла, небольшого селения, в котором имелись магазины, несколько школ и также небольшая обувная фабрика.
Улица была пустынна. Окна некоторых спален были освещены; некоторые имеют привычку оставлять парафиновые лампы зажженными всю ночь. Двери были закрыты, не доносилось ни звука.
Когда я проходил мимо ограды кладбища, мне вдруг вспомнилась история молодого плотника, рассказанная мисс Фултон.
"О, Господи!
– подумалось мне.
– Сейчас около полуночи, другой возможности увидеть чудеса в канун святого Марка может не представиться. Постою на паперти несколько минут, а потом, когда снова встречусь с этой девушкой, сообщу, что принял ее вызов, просто так, а вовсе не для того, чтобы что-то ей доказать".
Я открыл ворота и пошел по дорожке. Луна призрачным светом освещала надгробия. Недавно установленный крест из белого камня, как мне показалось, слегка флуоресцировал. Окна церкви были темными.
Я уселся на паперти, на каменной скамье возле стены, и полез за трубкой. Мне не хотелось курить; отчасти потому, что это было запрещено мисс Фултон, отчасти - поскольку чувствовал, что этого не следует делать на освященной земле. Но я испытывал некое удовлетворение, ощущая ее в пальцах; кроме того, мне не придется ее долго искать, как только я окажусь за воротами кладбища. К своему ужасу, я обнаружил, что потерял ее. Кисет был на месте, спички тоже. Трубка, должно быть, выпала, когда я грохнулся на землю, вылетев из коляски. Жаль, это была моя любимая трубка.