Книга стихотворений

Катулл Гай Валерий

47

Порк и Сократион, Пизона руки, Обе левые!
– глад и язва мира! Неужели Веранчику с Фабуллом Вас двоих предпочел Приап тот гнусный? За роскошный вы пир с утра садитесь, Наслаждаетесь всячески, мои же Дорогие дружки на перекрестке Ждут, когда ж пригласят и их откушать.

48

Очи сладостные твои, Ювенций, Если б только лобзать мне дали вдосталь, Триста тысяч я раз их целовал бы. Никогда я себя не счел бы сытым, Если б даже тесней колосьев тощих Поднялась поцелуев наших нива.

49

Самый Ромула внук красноречивый, Всех, кто жил и живет, еще, Марк Туллий, И премногих, что жить в грядущем будут, Благодарность тебе с поклоном низким Шлет Катулл, изо всех поэтов худший, Точно так изо всех поэтов худший, Как из всех ты патронов самый лучший.

50

На досуге вчера, Лициний, долго На табличках моих мы забавлялись, Как утонченным людям подобает, Оба в несколько строк стихи писали, Изощрялись то в том, то в этом метре, На вино и на шутки отвечая. Я вернулся домой, твоим, Лициний, Остроумьем зажжен и тонкой речью, Так, что, бедный, к еде не прикасался, Даже глаз не сомкнул мне сон спокойно: Весь я словно горел, всю ночь в постели Провертелся, скорей бы дня дождаться, Чтоб

с тобой говорить, чтоб быть нам вместе. А потом, когда телом истомленным На кровати лежал я полумертвый, Это, милый, тебе сложил посланье; Из него о моих узнаешь муках. Так не будь гордецом и эту просьбу Ты уважь, на нее не плюнь, мой милый, Немесида тебя не покарала б, - Берегись ей вредить: грозна богиня!

51

Тот с богами, кажется мне, стал равен, Тот богов превыше, коль то возможно, Кто сидит напротив тебя и часто Видит и слышит, Как смеешься сладко, - а я, несчастный, Всех лишаюсь чувств оттого, что тотчас, Лесбия, едва лишь тебя увижу, - Голос теряю, Мой язык немеет, по членам беглый Заструился пламень, в ушах заглохших Звон стоит и шум, и глаза двойною Ночью затмились. Праздность, мой Катулл, для тебя зловредна, Праздности ты рад, от восторга бредишь; Праздность в прошлом много царей и славных Градов сгубила.

52

Ну что ж? Еще ли медлишь умирать, Катулл? Зобатый Ноний восседает в курии; Ватиний без стыда клянется консульством; Ну что ж? Еще ли медлишь умирать, Катулл?

53

И смеялся же я на днях в собранье: Там мой Кальв с удивительным искусством Все ватиниевы грехи представил, И в восторге, всплеснув руками, кто-то Вдруг вскричал: - "Ну и шиш, каков оратор!"

54

Голова у Отона с черепочек; Ляжки моет Герей, но по-мужицки; Воздух портит Либон при всех неслышно, - Ты и сам бы от них отворотился, И Суффиций, в котле вареный дважды, Будешь вновь на мои сердиться ямбы Недостойные, первый полководец? 58b Умоляю: коль тебе не трудно, Мне откройся, в какой ты тьме таишься. Я искал тебя на Малом Поле, В Цирке был, во всех был книжных лавках, Заходил к Юпитеру в храм священный, И Помпеево гульбище обегал, Там ко всем подходил девицам всяким, Тем, конечно, кто был лицом получше, Стал кричать, приставать к ним: "Эй, отдайте Мне Камерия, скверные девчонки!" А одна приоткрыла грудь, сказала: "Тут он, в розовых спрятался сосочках". Да, искать тебя - подвиг Геркулеса! 58b Если б стал я похож на стража Крита, Как Пегас носился бы, стал Ладом, Или же Персеем крылоногим, Иль конем белоснежным биги Реса, Всех прибавь летучих, оперенных, Ветры все призови с их быстрым летом, И свяжи и отдай их мне, Камерий, - Все ж до мозга костей я был бы выжат, Телом всем и всем нутром измаян, - Так тебя я разыскивал, мой милый!

55

Ну чего ж ты молчишь так горделиво? Лучше впредь сообщай, где пропадаешь. Выходи же смелей, не бойся света! Иль застрял у красоток белотелых? Если будешь молчать, зажавши губы, Лучший ты из даров любви упустишь, - Радует Венеру говорливость. Впрочем, губ не разжимай, коль хочешь, Лишь бы вашей любви я был участник.

56

Презабавная вещь, занятный случай! Он вполне твоего достоин слуха, Так посмейся, Катон, вослед Катуллу: В самом деле, такой забавный случай! Я мальчишку накрыл: молотит, вижу, Девку. Я - да простит Диона!
– тут же Твердой палкой своей закончил дело.

57

Славно два подлеца развратных спелись, - Хлыщ Мамурра и любострастник Цезарь! Что ж дивиться? Обоих тоги в пятнах - Тот в столичной грязи, а тот в формийской. Пятна накрепко въелись, их не смоешь. Хворь одна у двоих: они - двояшки. Спят в постельке одной. Учены оба! В каждом поровну тать и соблазнитель. На девчонок идут единым строем. Славно два подлеца развратных спелись!

58

Целий, Лесбия наша, Лесбия эта, Эта Лесбия, что была Катуллом Больше близких, сильней себя любима, Нынче по тупикам и перекресткам Знаменитых лущит потомков Рема!

59

Бононка Руфа своему сынку Руфу И мать и зараз; Менений ей мужем, Она ж сынку ворует снедь с костров смертных: Едва лишь с дров исчез какой-нибудь хлебец, Сжигальщик меченый ее при всех лупит.

60

В горах либийских принесен ты был львицей, Иль Скиллой ты рожден, чей лает низ чрева, И так душа твоя черна, что ты в силах Без содрогания пренебрегать воплем Отчаявшегося? Нет у тебя сердца!

61

О, холма Геликонского Житель, племя Урании! Ты, что нежную к мужу мчишь Деву, о Гименей! Ио Гименею, Гимену! Ты чело увенчай венком Майорана душистого, Весел, в брачном иди плаще, Белоснежные ноги сжав Яркой обувью желтой! Привлеченный веселым днем, Звонким голосом брачные Песни пой! Ударяй ногой Оземь и потрясай в руке Смольный свадебный факел! Ныне с Манлием Виния (И к фригийцу-судье сама Не прекрасней Киприда шла!) В брак вступает при знаменье Добром добрая дева, Что взросла, как азийский мирт, Весь цветами осыпанный, - Хоры легкие нимф лесных Для утехи своей его Влагой росной питают. Так иди же, иди сюда! Брось утесы Феспийские И пещеры Аонии, Где прохладная льется вниз Нимфа к ним Аганиппа. В новый дом госпожу введи, К мужу страстью горящую, Оплети ей любовью дух, Как блуждающий вкруг ствола Плющ по дереву вьется. Вы же, девы невинные, Чей уже приближается День такой же, начните в лад, Пойте: "О Гименей! Ио Гименею, Гимену!" Чтобы шел к нам охотнее, Слыша, как его славят здесь, Свой священный исполнить долг, Вождь Венеры благой, благих Уз любви сочетатель. Бог какой на устах всегда У любимых и любящих? Кто из вышних людьми почтен Боле? О Гименей! Ио Гименею, Гимену! Дряхлый кличет тебя отец К детям, девушки в честь твою Поясок развязать спешат, Жадно, в трепете, юный муж Гимнам внемлет Гимена! В руки ярому юноше Ты цветущую девушку Отдаешь с материнского Лона. О Гименей! Ио Гименею, Гимену! Без тебя наслаждения, С доброй славой согласного, Дать не может Любовь - но даст, Коль захочешь! Какой же бог С этим богом сравнится? Дом не даст без тебя детей, И не сможет уже отец Обеспечить свой род - но даст, Коль захочешь! Какой же бог С этим богом сравнится? Без обрядов твоих святых Не дала бы защитников Для окраин страна - но даст, Коль захочешь! Какой же бог С этим богом сравнится? Так снимите ж с дверей засов Перед девою! Факелы, Видишь, кудри блестящие Разметали? Но медлит стыд: : Не

поборет стыда и льет Слезы: время идти ей. Перестань же ты плакать, Ав- рункулея, и страх откинь: Ведь прекраснее женщины Завтра светлый не встретит день, Вставший из океана. У владельца богатого В пестром вешнем саду такой Гиацинта встает цветок! Но ты медлишь: Уходит день, - Выходи, молодая! Выходи, молодая, раз Ты согласна, послушайся! Видишь, брачные факелы Треплют кудри златистые? Выходи, молодая! Твой супруг, легкомысленно Любодейству предавшися, Чувству низкому следуя, Не захочет лежать вдали От грудей твоих нежных. Нет, как гибкая льнет лоза К близ растущему дереву, Так к объятьям твоим и он Будет льнуть. Но уходит день, - Выходи, молодая! О, постель, что для каждого: : Белой ножкою ложа. Сколько ныне супруга ждет Новых радостей! Сколько их Ночью ль темной, средь бела ль дня Вкусит он! Но уходит день, - Выходи, молодая! Взвейте, мальчики, факелы! Брачный, вижу я, плащ грядет! Выступайте и пойте в лад: "О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену!" Фесценнинские шутки пусть Раздаются - чего ж молчать? И орехов пусть мальчикам Даст наложник, - утратил он Ныне страсть господина! Дай же, дай же орехов им Ты, дружок нерадивый! Сам Наигрался орехами! Послужи-ка Таласию! Сыпь, наложник, орехов! Ты вчера еще был безус И селянками брезговал, - А уже брадобрей тебя Бреет! Бедный же, бедный ты!.. Сыпь, наложник, орехов! Скажешь ты, раздушенный муж: Нелегко отвыкать тебе От безусых?
– да срок пришел! О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! Знаем: лишь разрешенное Ты изведал. Но нет, не то Подобает женатому! О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! Ты ж, супруга, коль просит муж, Берегись, не отказывай, Чтоб не шел он других просить! О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! Вот как счастлив и как богат Перед тобою супруга дом. Будет он навсегда твоим, - О Гимен, Гименея! Ио Гименею, Гимену! До тех пор, пока белая Старость все не сведет концы, Головою седой тряся. О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! С добрым знаменьем чрез порог Золотой перейди стопой Под лоснящейся притолкой! О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! Посмотри же: внутри супруг Лег на ложе пурпурное, Весь к тебе устремился он. О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! Нет, не менее, чем в твоем, Тайно в сердце его горит Пламя - глубже горит оно! О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! Ручку тонкую девушки Бросьте, мальчики-спутники! К ложу мужнину пусть идет! О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! Вы же, добрые женщины, Старикам своим верные, Уложите вы девушку! О Гимен, Гименей! Ио Гименею, Гимену! Время! Можешь идти, супруг! В спальню мужа взошла жена! Молодое цветет лицо, Словно белая лилия, Словно мак огнецветный. Но, супруг (мне свидетели Боги в том), ты не менее Сам прекрасен, Венерою Не забыт: Но уходит день: Так не медли же боле! И не долго промедлил ты - Вот идешь! Да поможет вам Всеблагая Венера. Ты Взял открыто желанное И любви не скрываешь. Тот песка африканского Иль сверкающих звезд ночных Подсчитает вперед число, Кто захочет исчислить игр Ваших тысячи тысяч! Так играйте ж и вскорости Принесите детей: нельзя, Чтоб остался столь древний род Без потомства. Все тот же, пусть Возрождается вечно! Вскоре маленький пусть Торкват Потянувшись ручонками С лона матери, радостно Засмеется родителю, Ротик приоткрывая. Пусть с родителем, с Манлием, Будь схож: из незнающих Пусть любой узнает его. Пусть стыдливость и матери На лице его будет. Пусть от матери доброй честь Так же сыну достанется, Как от матери, лучшей всех, Пенелопы, обрел навек Телемах свою славу. Дверь закройте, о девушки! Будет праздновать. Добрая, Ты счастливой живи, чета, Принося постоянные Жертвы юности бодрой!

62

Юноши Юноши! Веспер взошел. Подымайтесь! Веспер с Олимпа, Жданный нами давно, наконец свой факел возносит. Стало быть, время вставать, отходить от столов изобильных. Скоро невеста придет, и славить начнут Гименея. К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену! Девушки Юношей видите ль вы, подружки? Вставайте навстречу! Правда, вечерней звезды показался огонь из-за Эты. Значит, время пришло, - поспешно юноши встали. Смело встали, сейчас запоют: нужна им победа! К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену! Юноши Други, победная ветвь не легко нам достанется ныне: Девушки молча стоят, задумавшись, припоминают. Припоминают не зря, достойное что-то готовят. Дивно ли, если они так в мысли свои углубились? Мы же - и слух не настроен у нас, и рассеяны мысли. Нас победят поделом: победа усердие любит. Медлить поздно, пора! Берегитесь, внимательны будьте! Девушки скоро начнут, и нам отвечать им придется! К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену! Девушки Веспер! Жесточе тебя несется ли в небе светило? Можешь девушку ты из объятий матери вырвать, Вырвать у матери вдруг ты можешь смущенную дочку, Чистую деву отдать горящему юноше можешь. Так ли жестоко и враг ведет себя в граде плененном? К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену! Юноши Веспер! Какая звезда возвещает нам большее счастье? Брачные светом своим ты смертных скрепляешь союзы, - Что порешили мужи, порешили родители раньше. Но сочетают союз не прежде, чем ты загоришься. В радостный час что желанней тебя даруют нам боги? К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену! Девушки Веспер жестокий от нас одну отторгнул, подруги: Ибо с приходом твоим всечасно бодрствует стража: Юноши Ночью скрывается тать, но сам ты его обличаешь, Лишь под названьем другим с востока появишься, Веспер. Плачутся девушки пусть и притворно тебя упрекают, - В чем упрекают тебя, не жаждут ли девушки тайно? К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену! Девушки Скромно незримый цветок за садовой взрастает оградой. Он неизвестен стадам, не бывал он плугом встревожен; Нежат его ветерки, и росы питают и солнце, Юношам многим он люб, он люб и девушкам многим. Но лишь завянет цветок, подрезанный тоненьким ногтем, Юношам он уж не люб, и девушкам боле не люб он. Девушка так же: доколь не тронута, все ее любят. Но лишь невинности цвет оскверненное тело утратит, Юношей больше она не влечет, не мила и подругам. К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену! Юноши Если на поле пустом родится лоза одиноко, Сил не имея расти, наливать созревшие гроздья, Юное тело свое сгибая под собственным весом, Так что верхушка ее до самых корней ниспадает, Ни садовод, ни пастух о лозе не заботится дикой. Но коль случайно сплелась она с покровителем-вязом, И садовод и пастух о лозе заботиться станут. Девушка так же, храня свое девство, стареет бесплодно. Но если в брак она вступит, когда подойдет ее время, Мужу дороже она и меньше родителям в тягость. Перед супругом таким теперь не упорствуй, невеста! Ты не упорствуй пред тем, кому тебя отдал родитель, Сам твой родитель и мать - во всем их слушаться надо. Девственность вся ли твоя? В ней есть и родителей доля: Третья часть у отца, и также у матери третья, Третья лишь часть у тебя! Так против двоих не упорствуй, Коль над тобою права с приданым отдали зятю. К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену!