Книга стихов
Шрифт:
но друга не могли вернуть.
Не побежало время вспять,
и ход вещей не изменился.
Мир умудрился устоять.
Мир умудрился.
2008 г.
В ХУДОЖЕСТВЕННОМ САЛОНЕ
Где-то далеко цветет миндаль,
всходит солнце в золотистой дымке.
Девушка в сиреневой косынке
смотрит в убегающую даль.
Где-то далеко горит костер,
путник
Месяц серебрит лесные лужи,
снег летит на травяной ковер.
Две картины есть передо мной.
Обе они сердце мне тревожат.
И ничто их разлучить не может.
Только утро, ночь и свет дневной.
2008 г.
БАБУШКА
Ольгой звали мою бабушку,
и меня назвали Олей.
Не была я с нею лапушкой --
тяготилась я неволей.
Бабушка со мною маялась,
на детей своих сердилась.
Никогда она не каялась,
но за печкою крестилась.
Там, под низкими полатями,
у нее была икона.
В общем, с бабушкой мы ладили
без молитвы и поклона.
Пили чай с медовым пряником,
ели яблоки моченые,
убирали дом по праздникам,
друг на друга обреченные.
А бывало -- распогодится,
только бабушка устала...
У Казанской богородицы,
видно, с нами дел хватало.
2008 г.
ТЕТЯ СВЕТА
Ногти красить перламутром
научила тетя Света,
научила ранним утром
рвать пионы для букета.
Делать вкусную окрошку,
ждать, пока дозреет каша,
и жалеть чужую кошку,
будто это кошка наша.
Тетя Света любит мыться,
любит чистое крылечко,
и совсем не сильно злится,
если меряю колечко.
По столу его катаю,
забавляюсь его светом,
свое детство коротаю
между печкой и буфетом.
Тетя Света меня холит,
будто грядку в огороде.
Но сейчас она уходит --
ей работать на заводе.
У станка стоять до ночи --
у нее вторая смена.
Если любит меня очень,
то вернется непременно.
2008 г.
СЛУЖБА
Волшебный аромат пачули
и розы чистое дыханье.
Плыву я в старом паланкине
средь небоскребов и машин.
Мое лицо закрыто шелком,
на лоб свисают три подвески,
и жемчуг
мешает сотовый достать.
Мои носильщики покорно
меня к порталу преподносят,
и я дарю им равнодушно
монеты с ликами орлов.
Потом иду по анфиладе
и кланяюсь почти что в пояс
слоновой кости арабескам
и позолоченным дверям.
Целую бронзовую ногу
сидящего в священной позе
и масла жертвенного вылью
на кипу стройную бумаг.
Потом наушники надену --
мое лицо закрыто шелком.
И побреду в свою деревню
через ромашковый овраг.
2008 г.
* * *
Зяблик, птичка моя заводная!
Заводи мою жизнь, заводи!
Твоя песня, такая родная,
отзовется надеждой в груди.
И помчусь я по белому свету
раздавать обещанья свои,
заводному короткому лету
предрекать только ясные дни.
Звать свое перелетное счастье,
есть в дешевых кафешках пломбир.
И позволю себе о ненастье
щебетать, будто зяблик, про мир.
2008 г.
ЗАТМНЕНИЕ
Ну вот и встретились --
светило и светило,
луна и солнце, солнце и луна.
Как с каждым из них ясно
в мире было!
Теперь же, господи,
не видно ни хрена.
2008 г.
* * *
Июльский зной -- прекрасная пора!
Гуляет в комнатах веселая прохлада.
И завтра будет то же, что вчера.
Ты удивишься, этому я рада.
Летит с балкона тополиный пух,
гудит оса, обманутая шторой,--
на ней цветы о чем-то спорят вслух,
и я слежу за трепетной их ссорой.
А за окном -- ни шума, ни машин,
расплавленный асфальт гудроном пышет.
И желтый лист, пока еще один,
спешит укрыться в холодке под крышей.
2008 г.
* * *
Ничего красивого в тебе
я уже давно не нахожу.
Будто лист от ветра в октябре,
за тобою медленно кружу.
До земли пока что далеко,
а до неба -- и не долететь.
Ты смеешься, ну и мне легко.
Ты живешь -- и мне не умереть.
2008 г.
* * *