Книга Страшного суда
Шрифт:
— Раны нет.
— Она затянулась.
— Поедем, мы хотим уже ехать! — Агнес дернула священника за рукав.
Он снова потянулся к виску, но отвел руку.
— Тебе нечего страшиться. Господь послал тебя к нам на благое дело.
«Ничего подобного, — подумала Киврин. — Он меня вообще не посылал. Меня прислала кафедра медиевистики». Однако на душе стало легче.
— Спасибо.
— Поехали уже! — Теперь Агнес дернула за руку Киврин. — Ты иди за осликом, — велела девочка отцу Рошу, — а мы за Розамундой.
Агнес устремилась к выходу, и Киврин
— Там дождь. Вы нашли отца Роша? — требовательно спросила она.
— А ты отвезла Черныша на конюшню? — не осталась в долгу Агнес.
— Да. Так что, вы с ним разминулись?
— Нет, он здесь, сейчас поедем. Он был в церкви, а леди Киврин...
— Он ушел за осликом, — перебила Киврин, пока Агнес не начала делиться впечатлениями.
— Я напугалась, когда ты спрыгнула с чердака, Розамунда, — сообщила Агнес, но сестра уже раздраженно топала к лошади.
В воздухе висел сырой туман. Киврин подсадила Агнес в седло, а сама забралась на рыжего, использовав погостную калитку в качестве подножки. Отец Рош вывел ослика, и они всей гурьбой отправились по дороге, огибающей церковь, через небольшую рощицу и вдоль заснеженного луга в лес.
— В лесу водятся волки, — заявила Агнес. — Гэвин убил одного мечом.
Киврин слушала краем уха, не сводя глаз с отца Роша, который вел ослика в поводу, и силясь восстановить в памяти тот вечер, когда ее привезли в поместье. Розамунда сказала, что Гэвин встретил священника по пути, и тот помог рыцарю довезти Киврин до господского дома, но девочка могла ошибаться.
Он склонялся над Киврин, когда она сидела привалившись к колесу. Она видела его лицо в пляшущих отблесках костра. Он что-то сказал ей; она не поняла и попросила: «Передайте мистеру Дануорти, чтобы он меня забрал».
— Розамунда ездит не так, как приличествует благородной девице, — чопорно заметила Агнес.
Старшая сестра умчалась далеко вперед и нетерпеливо поджидала остальных у поворота, почти скрывшись с глаз.
— Розамунда! — окликнула ее Киврин. Девочка прискакала обратно и резко осадила свою лошадь, чуть не задавив ослика.
— Быстрее нельзя? — Круто развернувшись, она снова погнала лошадь вперед. — Мы так до дождя не управимся.
Они ехали через густые заросли, тропка сузилась до пешей. Киврин вглядывалась в деревья, пытаясь увидеть что-нибудь знакомое. Вот показалась вербовая рощица, правда, слишком далеко от дороги, к тому же рядом струился ручей, обметанный по краям ледяной коркой.
По другую сторону тропки рос огромный явор. Он стоял особняком, весь опутанный омелой. За ним виднелся рябинник — ровнешенький, будто деревья по линейке сажали. Этих примет Киврин точно не помнила.
Она надеялась, что какой-нибудь знакомый ориентир всколыхнет ее память, раз в поместье ее везли этой дорогой, но в голове ничего не щелкало. Тогда было слишком темно, а она была слишком больна.
По-настоящему она запомнила только переброску, хотя та полянка
Значит, они нашли ее вдвоем с Гэвином, или Гэвин привел его туда, на полянку, чуть позже. Она ясно помнит его лицо в свете костра. А потом она свалилась с лошади на развилке.
Пока развилок не попадалось. Киврин вообще не видела никаких других дорог, хотя они явно должны быть — от деревни к деревне, к полям, к хижине больного коттера, за которым ходила ухаживать Эливис.
Они принялись взбираться на косогор, и отец Рош оглянулся с макушки — посмотреть, не отстают ли девочки. Он знает, где переброска, пришла к выводу Киврин, надеявшаяся, что Гэвин описал ему место или показал ведущую туда дорогу. Получается, в этом не было нужды. Отец Рош сам там побывал.
Доехав с Агнес до вершины пригорка, Киврин оглянулась. Вокруг стоял сплошной лес, наверняка Вичвудский, он раскинулся на сотню с лишним квадратных километров, и переброска может оказаться на любом из них. Она ни за что не нашла бы то место в одиночку. Сквозь густой подлесок тропка просматривалась едва ли метров на десять.
Спускаясь с пригорка в самую чащу, Киврин не уставала поражаться дремучести этих лесов. Здесь уже не было никаких тропок вообще. Деревья росли плотной стеной, а тесное пространство между ними заполняли кусты и сугробы.
Нет, она не права, считая этот лес незнакомым. Еще какой знакомый. Именно здесь заблудилась Белоснежка, и Гензель с Гретель, и всякие принцы. Здесь водятся волки и медведи и даже, наверное, пряничные домики. Ведь именно отсюда родом все сказки, верно? Отсюда, из Средневековья. Еще бы. Тут кто угодно заблудится.
Отец Рош остановился вместе со своим осликом, поджидая, пока Розамунда прискачет обратно, а Киврин с Агнес подтянутся. «Вот и заблудились», — подумала Киврин. Но нет, дождавшись остальных, священник снова двинулся вперед через заросли кустарника на еще более узкую тропку, не видную с дороги.
Теперь Розамунда, чтобы не спихнуть отца Роша с тропинки, вынуждена была ехать за ним, однако держалась так близко, что лошадь чуть не наступала на задние копыта ослика. Что же ее терзает? «У сэра Блуэта много влиятельных знакомых», — вспомнила Киврин. Леди Имейн называла Блуэта союзником, но вдруг на самом деле он им вовсе не помощник? Или отец рассказал Розамунде что-то, что заставляет ее теперь опасаться приезда сэра Блуэта в Ашенкот?
Они проехали мимо ивняка, очень похожего на тот, около переброски, затем свернули с тропы и, протиснувшись через ельник, очутились прямо перед падубом.
Киврин думала, он будет кустовой, как во дворе Брэйзноуза, здесь же падуб рос в виде дерева. Оно тянулось к небу, раскинув широкие лапы, и в блестящей зеленой листве краснели ягоды.
Отец Рош принялся снимать припасенные мешки, Агнес тоже не осталась в стороне. Розамунда, вытащив из-за пояса короткий нож с толстым лезвием, начала кромсать нижние ветки.