Книга утраченных сказаний. Том I

Толкин Джон Рональд Руэл

III

(85) И время то всего дороже мне, Ведь с ним так схож увядший город мой, Мелодией, что тает в тишине, Сплетенной с грустью странной и святой, Тумана прядями закрывшей путь. (90) О, время сна и иней поздних утр, И в ранней тени отдаленный лес! Проходят эльфы, свет волос укрыв Под капюшонами во мгле небес, Лиловы и серы покровы их, (95) Где выткан свет холодных звезд ночных. И под бездонным небом танцы их Часты под вязов обнаженных сном, Где взгляд луны среди ветвей нагих И Семизвездья кружево огнем (100) Мерцают сверху. О бессмертный

род Священных эльфов, что тогда поет Прежде Рассвета сложенную песнь! Тогда кружите вы среди ветров, Как некогда в мерцании лугов (105) До нас, в краю эльфийском, в давний век До дня, как с моря вы пришли на смертный брег. Кортирион седой, древа твои, Как смутные плывущие ладьи, Теперь вздымают главы сквозь туман, (110) В опаловый безбрежный океан Плывут, забыв причал теней, И гавани с их шумом далеки, Где раньше пировали моряки, Покой забыт — как призраки ветров, (115) Они несомы к пустоте брегов Мерцающим теченьем много дней. Наги твои древа, Кортирион, Покров с костей их ветром унесен, И семь Ковша небесного огней, (120) Как в полутемном храме семь свечей, Венчают ныне мертвый год. И улицы холодные пусты, И танцы эльфов боле не часты, Лишь звуки иногда в лучах луны (125) Подземной мертвой музыки слышны. Я встречу зиму здесь, когда она придет. Мне нет нужды в дворцах алей огня, Где правит Солнце, я не поплыву К волшебным островам, и горы не манят (130) Своею высотой, и не зовут Меня колокола в ветрах дали Ни одного из королевств Земли. Ведь здесь пока еще цветут цветы, Хоть в Землях Вязов часто грусть живет (135) («Алалминорэ» их зовет эльфийский род), И грусть мелодий сладких и святых Народ бессмертный ткет, и дерева, И камни — под покровом волшебства. (Перевод А. Дубининой)

?

И, наконец, я привожу окончательный вариант стихотворения (вторую из двух слегка отличных друг от друга версий), сочиненный (как мне кажется) почти полвека спустя после первого.

Древа Кортириона

I

Алалминорэ

О древний град на ветровом холме, Где тени медлят у разбитых врат, Где седы камни, залы — в тишине, И башни молчаливо сторожат (5) День разрушенья своего, пока Меж вязов мчит Скользящая Река Все к морю меж цветущих берегов, С собой неся сквозь водопада шум Без счета дни — к воде без берегов; (10) И много дней туда ушло, как возведен Был эдайн древний град Кортирион. Кортирион, седой венец горы, В сплетенье улиц и в тени аллей, Где важной поступью до сей поры (15) Павлины бродят в красоте своей, Когда-то среди дремлющей земли Серебряных дождей, что с неба шли, Где до сих пор старинные древа В полдневный час дают густую тень (20) И в быстром ветре шепчутся едва, Была ты, Леди Вязовой Страны, Высоким градом в годы старины. Еще ты помнишь лето древ своих — Ив у ручья и буков золотых; (25) Дождливый тополь, тис печальный твой, Что во дворах старинных день-деньской В величье сумрачном скорбит, Пока мерцаньем звезды не сверкнут, Крыла летучей мыши не мелькнут, (30) Пока, поднявшись, белая луна Дерев волшебного не тронет сна, Чей плащ ночной с тенями слит. Алалминор, вот здесь был твой оплот; Ко дню, как лето выступит в поход, (35) Вставало вязов воинство

твоих, И зелены броня и шлемы их, Высоких лордов среди древ. Но лето тает. Зри, Кортирион! У каждого из вязов парус полн (40) Ветрами, и могучи мачты их, Отплыть готовых кораблей больших Ко дням иным вне солнечных морей.

II

Нарквэлион [23]

О сердце острова, Алалминор, Отряды Верные всё медлят здесь, (45) И путь их пролегает до сих пор Твоей тропой; их величава песнь. Перворождённые, Прекрасный род, Бессмертных эльфов песенный народ, Чья песнь — про скорбь и славу древних дней, (50) Кто позабыт людьми — как ветра шум В ветрах, в волне травы среди теней, И вновь забыт людьми волос их свет, Их голоса — зов дней, которых нет.

23

С названием Нарквэлион (которое появляется также в эльфийском заглавии первоначального варианта стихотворения, см. с. 32) ср. Нарквэлиэ — «угасание солнца», квэнийское название 10-го месяца (Властелин Колец, прил. Г).

По травам ветер! Года поворот. (55) Дрожь тростников у блещущей воды, Деревьев шепот издали придёт, Как сердце лета, смутные мечты Пронзит холодный тонкий флейты звук В провиденье зимы и мглы вокруг. (60) И поздние цветы в разломах стен Эльфийской флейты звука ждут, клонясь; Сквозь солнечный чертог, древесный плен, Кружась, приходит трель звенящим льдом И отдается тонким серебром. (65) Исходит год, отливы вод шумят, Древа твои, Кортирион, скорбят. И слышен звон точила по утрам, И падает трава по вечерам Под косу, и наги поля. (70) И запоздалый сумрачен рассвет, И на лугах бледнее солнца свет. Проходят дни. Как мотыльки вокруг свечи, Мелькают крылья белые ночи, Недвижен воздух, спит земля. (75) Ламмас прошел, на убыль свет луны идет, И Равноденствию осеннему черед; И дрогнет напоследок гордый вяз, Листва трепещет, бледной становясь, Вдали завидев копья льда (80) Зимы, грядущей с солнцем воевать, — К Дню Всех Святых ей время умирать. И на янтарных вянущих крылах Летят листы в безжалостных ветрах, Как птиц упавших, примет их вода.

III

Хривион [24]

(85) О Леди Вязов, о Кортирион! Увы, с тобою схоже время то, Чей воздух грустным эхом напоён — Нет призрачней, чем отзвук песни той, Тумана прядями закрывшей путь. (90) О увяданье, иней поздних утр И в ранней тени отдаленный лес! Незримы эльфы, свет волос укрыт Под капюшоном в сумраке небес, И ленты на покровах синих их (95) Блестят узором хладных звезд ночных.

24

Ср. с хривэ — «зима», Властелин Колец, прил. Г.

И под бездонным небом танец их Творится ночью — в свете кружевном От Семизвездья средь ветвей нагих, Где лунный лик сияет серебром. (100) О Старшие, бессмертный светлый род, Что ныне песни древние поет, Прежде рассвета, в свете первых звезд Рожденные; тенями средь ветров Кружите вы, как раньше меж лугов, (105) До нас, в краю эльфийском, в давний век, До дня, как с моря вы пришли на смертный брег.