Книга утраченных сказаний. Том I

Толкин Джон Рональд Руэл

В ноябре 1915 г. отец написал стихотворение Кортирион среди дерев, посвященное Уорику [16] . К первому переписанному начисто экземпляру стихотворения прилагается следующее прозаическое предисловие:

«И вот некогда, после великих войн с Мэлько и гибели Гондолина, фэери поселились на Одиноком Острове, и в самой середине того острова возвели великолепный город в окружении дерев. И город тот назвали они Кортирионом, в память об исконной своей обители Кор в Валиноре, и еще потому, что сей город также стоял на холме, и была в нем огромная башня — высокая, сложенная из серого камня, отстроенная по повелению их владыки Ингиля, сына Инвэ.

Прекрасен был Кортирион, и полюбили его фэери, и не иссякали в городе песни, и стихи, и сверкающие россыпи смеха, но вот однажды произошел Великий Исход, и вновь зажгли бы фэери Волшебное Солнце Валинора, кабы не предательство и малодушие людей. Но так случилось, что Волшебное Солнце мертво, и Одинокий

Остров перемещен ныне в пределы Великих Земель, а фэери разбрелись по широким и неприветным дорогам мира; и теперь люди обосновались на померкшем этом острове, и не ведают и не задумываются о древнем его прошлом. Однако же остались еще на острове иные из эльдар и нолдоли [17] былых дней, и песни их слышны на побережье той земли, что некогда была прекраснейшей обителью бессмертного народа.

И кажется фэери, как мнится и мне, — тому, кто знает город сей и часто бродил по искаженным его дорогам, — будто осень и листопад — то самое время года, когда тут и там, возможно, открывается сердце человеческое, и прозревает взор, сколь мало осталось в мире былого смеха и красоты. Задумайся о Кортирионе и опечалься — и все же неужто вовсе не осталось надежды?»

16

Три варианта этого стихотворения даны на с. 33–43. Стихотворение, написанное в Этапле (Па-де-Кале) в июне 1916 года и озаглавленное «Одинокий Остров», явственно обращено к Англии. См. Письма, с. 437, примечание 4 к письму 43.

17

Относительно различия между эльдар и нолдор см. с. 50–51.

И здесь, и в тексте Домика Утраченной Игры содержатся ссылки на события, которые на момент появления Эриола на Тол Эрэссэа относятся к будущему; и хотя подробное их изложение и толкование придется отложить до конца Сказаний, здесь необходимо пояснить, что «Исход» — это великий поход с Тол Эрэссэа на помощь эльфам, до сих пор скитающимся в Великих Землях — см. слова Линдо (с. 17 ): «до тех пор, пока те не выступят в путь на поиски утраченных семейств этого народа». В ту пору остров Тол Эрэссэа сдвинут был с места при помощи Улмо, и отделен от морского дна, и притянут ближе к западным берегам Великих Земель. В последующей битве эльфы потерпели поражение и укрылись на Тол Эрэссэа; на остров вторглись люди, и началось угасание эльфов. Последующая история Тол Эрэссэа — это история Англии, а Уорик — не что иное, как «искаженный Кортирион», сам по себе — напоминание о древнем Коре (в более поздних сочинениях превратившемся в Тирион на холме Туна, город эльфов в Амане; в Утраченных Сказаниях название Кор используется как по отношению к городу, так и к холму).

Инвэ, названный в тексте Домика Утраченной Игры «Королем над всеми эльдар, в ту пору, когда жили они в Коре» — прообраз Ингвэ, короля эльфов ваньяр в Сильмариллионе. В предании, позже рассказанном Эриолу на Тол Эрэссэа, Инвэ вновь упоминается как один из трех эльфов, первыми отправившихся в Валинор после Пробуждения, подобно Ингвэ Сильмариллиона. Родня его и потомки звались Инвир, от них ведет свой род Мэриль-и-Туринкви, Владычица Тол Эрэссэа (см. с. 50 ). Ссылки Линдо на то, что Инвэ, услышав «плач мира» (т. е. Великих Земель), увел эльдар в земли людей (с. 16 ) — суть в зачаточном состоянии история похода Воинств Запада на штурм Тангородрима: «Воинство валар готовилось к битве; под белоснежными знаменами их выступили ваньяр, народ Ингвэ» (Сильмариллион, с. 251). Позже в Сказаниях (с. 129 ) Мэриль-и-Туринкви говорит Эриолу, что «Инвэ, старейший из всех эльфов, что и ныне жил бы в величии, не погибни он во время похода в мир; но Ингиль, сын его, давно возвернулся в Валинор и пребывает с Манвэ». С другой стороны, в Сильмариллионе об Ингвэ говорится, что «он вступил в Валинор [на заре дней эльфов], и пребывает у престола Стихий, и все эльфы чтят его имя; но он никогда не возвращался назад и никогда более не обращал взор свой к Средиземью» (с. 53 ).

Слова Линдо касательно пребывания Ингиля на Тол Эрэссэа «спустя много дней» и перевод названия его города Коромас как «Приют Изгнанников Кора» — это ссылка на возвращение эльдар из Великих Земель после войны с Мэлько (Мэлькором, Морготом) за освобождение порабощенных нолдоли. Упоминание Линдо о его отце Валвэ, который «отправился вместе с Нолдорином на поиски гномов», соотносится с определенным элементом истории о походе из Кора [18] .

18

История Эарэндэля, приведенная в самом конце Сказаний, прольет некоторый свет на упоминания Линдо о звоне Гонга в

Тенистых Морях и о Спящей в Жемчужной Башне.

Таким образом, важно отметить, что (если моя интерпретация событий в целом соответствует истине) в Домике Утраченной Игры Эриол попадает на Тол Эрэссэа после Падения Гондолина и после похода эльфов Кора в Великие Земли на победоносную войну с Мэлько, когда эльфы, принявшие в нем участие, уже вернулись из-за моря и обосновались на Тол Эрэссэа; однако до «Исхода» и до перемещения Тол Эрэссэа на место Англии в географическом плане. Этот последний элемент вскоре полностью исчез из эволюционирующей мифологии.

?

Говоря о самом «Домике», нужно сразу же отметить, что другие сочинения отца почти не проливают света на этот текст; от представления о детях, бывающих в Валиноре, отец отказался целиком и полностью, так что в дальнейшем упоминания практически не встречаются. Однако позже, в Утраченных Сказаниях, снова обнаруживаются ссылки на Олорэ Маллэ. После описания Сокрытия Валинора говорится, что по велению Манвэ (который весьма сокрушался о происшедшем) валар Оромэ и Лориэн проложили странные пути от Великих Земель до Валинора, и дорога, созданная Лориэном, — это Олорэ Маллэ, Тропа Снов; по этому пути, в те времена, когда «люди едва только пробудились на земле», «дети отцов отцов людей» приходили в Валинор во сне (с. 211 , 213 ). Во второй части Сказаний содержатся еще два упоминания: рассказчица Сказания о Тинувиэль (девочка из Мар Ванва Тьялиэва) говорит, что видела Тинувиэль и ее мать своими глазами, «странствуя Путем Снов в давно минувшие дни», а рассказчик Сказания о Турамбаре уверяет, что «бродил по Олорэ Маллэ в те времена, когда еще не пал Гондолин».

Существует также стихотворение на тему Домика Утраченной Игры, содержащее немало описательных подробностей, отсутствующих в прозаическом тексте. Это стихотворение, согласно отцовским пометкам, было написано в доме № 59 по Сент-Джон-стрит, в Оксфорде (квартира Толкина на последнем курсе) 27–28 апреля 1915 г. (Толкину было 23 года). Стихотворение (как это водится со стихами!) существует в нескольких вариантах; каждый в деталях отличается от предыдущего, а финал стихотворения дважды переписывался полностью. Здесь я привожу стихотворение сперва в самом раннем варианте, а затем даю окончательный вариант, дату создания которого со всей определенностью установить невозможно. Подозреваю, что это существенно более поздняя переделка; возможно, переработанная заодно с прочими старыми стихами, когда готовился к печати сборник Приключения Тома Бомбадила (1962), хотя в письмах отца упоминаний об этом нет.

Первоначально стихотворение было озаглавлено Ты и Я, и Домик Утраченной Игры [You and Me / and the Cottage of Lost Play] (на древнеанглийском — poet husincel oerran gamenes); впоследствии заглавие изменилось на Мар Ванва Тьялиэва, Домик Утраченной Игры; в окончательном варианте — Приют Утраченной Игры: Мар Ванва Тьялиэва [The Little House of Lost Play: Mar Vanwa Tyalieva]. Разбивка стихотворных строк заимствована из текстов оригинала.

Ты и Я, и Домик Утраченной Игры

Мы там бывали — ты и я — В иные времена: Дитя, чьи локоны светлы, Дитя, чья прядь темна. (5) Тропа ли грез манила нас От очага в метель, Иль в летний сумеречный час, Когда последний отблеск гас, И стлали нам постель, — (10) Но ты и я встречались там, Пройдя дорогой Сна: Темна волна твоих кудрей, Мои — светлее льна. Мы робко шли, рука в руке, (15) Или резвились на песке, Сбирали жемчуг и коралл, А в кронах рощ не умолкал Хор звонких соловьев. В ведерки серебра набрав (20) В затонах, подле валунов, Мы убегали в царство трав, Сквозь сонный дол, витым путем, Что вновь уже не обретем, Меж золотых стволов. (25) Не схож ни с ночью и ни с днем Лучистый сумрак той поры, Когда открылся взгляду Дом Утраченной Игры: Отстроен встарь из белых плит (30) И золотой соломой крыт, Ряд створчатых окон глядел На море с высоты.