Книга утраченных сказаний. Том I
Шрифт:
В Утраченных Сказаниях Морские эльфы, названные впоследствии тэлэри, именуются солосимпи («Прибрежные Флейтисты»). Тогда требуется объяснить то смущающее обстоятельство, что тэлэри называлось первое из эльфийских колен во главе с королем Инвэ (ваньяр Сильмариллиона). Кем тогда считать Инвир? Мэриль-и-Туринкви позже говорит Эриолу (с. 115 ), что тэлэри — это те, кто последовал за Инвэ, «родичи же его и потомки — королевский род Инвир, чья кровь течет во мне». Тогда следует рассматривать Инвир как королевский клан среди тэлэри, а соотношение между старой концепцией и тем, что говорится в Сильмариллионе, можно проиллюстрировать следующим образом:
В Связующем
Если это так, то узкий смысл понятия эльдар отражает позднейшую языковую ситуацию на Тол Эрэссэа; и действительно, в дальнейших сказаниях, где повествуется о временах до мятежа нолдоли и их ухода из Валинора, их неизменно обозначают как эльдар. После мятежа, как цитировалось выше, Аулэ не хотел называть оставшихся в Валиноре именем «нолдоли», и, по логике вещей, не видел эльдар в тех, кто ушел.
Та же двусмысленность имеет место со словами эльфы и эльфийский (язык). Румиль здесь называет язык эльдар «эльфийским», в противоположность «языку гномов»; рассказчик Сказания о Тинувиэль говорит: «Это мое сказание, и это предание гномов, и потому я прошу, чтобы ты не возмущал ухо Эриола своими эльфийскими именами»; в том же фрагменте эльфы подчеркнуто противопоставляются гномам. Однако, опять-таки, в дальнейших историях этой книги слова эльфы, эльдар, эльдалиэ используются попеременно для обозначения Трех Родов (см., например, описание споров среди валар относительно приглашения эльфов в Валинор, с. ~116–118~). И, наконец, очевидно похожие вариации имеют место со словом «фэери»; так, Тол Эрэссэа — это название «на языке фэери», в то время как «гномы называют его Дор Файдвэн» (с. 13 ), но, с другой стороны, Гильфанона из гномов называют «одним из старейших среди фэери» (с. 175 ).
Из замечаний Румиля вырисовывается объяснение корней «глубокого расхождения» между двумя ветвями эльфийской речи, полностью отличающееся от тех причин, с которыми раскол связывался впоследствии. Здесь Румиль приписывает его «долгим странствиям нолдоли по Земле и черным векам их рабства» (в то время как их родичи жили все это время в Валиноре), — то есть, в более поздних терминах, Изгнанию Нолдор. В Сильмариллионе же (см. особенно с. 113 , 129 ) Средиземье узнало язык Валинора от нолдор, которые, однако, отказались от него (сохранив только для общения меж собой) и взамен приняли синдарин — язык Серых Эльфов Бэлэрианда, никогда не бывавших в Валиноре. Квэнья и синдарин происходят от общего корня, но «глубокое расхождение» между ними было вызвано эпохами раздельной жизни. С другой стороны, в Утраченных Сказаниях эльфийская речь Валинора также появляется в Великих Землях с приходом нолдор, но они сохраняют ее, и там язык начинает изменяться, становясь совершенно иным. Другими словами, согласно первоначальной концепции, «второй язык» отщепляется от языка-предшественника лишь с переселением нолдор из Валинора в Великие Земли, в то время как впоследствии было принято, что «первый» и «второй» языки разделились
Что касается слов Румиля насчет сокровенного языка, используемого среди валар, которым когда-то записывались стихи эльдар и книги мудрости, но который уже мало кто знает, то приведем, для сравнения, следующее замечание из маленькой записной книжки Утраченных Сказаний (упомянутой на с. 23 ):
«Боги понимали язык эльфов, но меж собой им не пользовались. Мудрейшие из эльфов хорошо знали язык богов, и это знание долго хранилось среди тэлэри и нолдоли, однако ко времени прихода на Тол Эрэссэа никто не владел им, кроме Инвир, и сейчас оно живет лишь в доме Мэриль».
В Связующем Звене появляются некоторые новые персонажи. Омар из валар, «знающий все языки», не пережил Утраченных Сказаний; впоследствии его изредка упоминают, но он остается бесплотным духом. Туор и Бронвэг появляются в истории о Падении Гондолина, которая уже была написана; Бронвэг — это форма имени Воронвэ в языке гномов, того самого Воронвэ, что сопровождал Туора из Виньямара в Гондолин в позднейшей легенде. Тэвильдо Князь Котов — это демонический слуга Мэлько, отдаленный предшественник Саурона; он является одним из главных действующих лиц в первоначальном варианте истории Бэрэна и Тинувиэль, который также был к тому времени уже написан (Сказание о Тинувиэль).
Служитель Гонга Сердечко, сын Бронвэга, получает здесь эльфийское имя Ильвэрин (первоначально Эльвэнильдо).
Черновик оригинального текста Музыки Айнур с многочисленными исправлениями, записанный на скорую руку карандашом, сохранился в виде отдельных листков, вложенных в тетрадь, которая содержит более полный и гораздо более законченный текст, написанный чернилами. Однако этот второй вариант прочно связан с первым, который изменялся, главным образом, путем добавлений. Текст, приводимый ниже, — это второй вариант; некоторые же места, где две версии заметно различаются, откомментированы (на мой взгляд, лишь немногие из этих различий имеют существенное значение). Выдержки из первого варианта, приводимые в Примечаниях, показывают, что вначале форма множественного числа была не айнур, а айну, а Илуватар первоначально был Илу (хотя Илуватар также встречается в черновике).
И сказал тогда Румиль:
— Выслушай же то, что еще не достигало людского слуха; то, о чем и эльфы редко говорят между собой; то, о чем Манвэ Сулимо, Властитель над эльфами и людьми, сокровенно поведал праотцам моего отца во глубине времен[прим.1]. Так вот, один жил Илуватар. И айнур первыми воспел он к бытию, и слава их и мощь превыше, чем у любых его созданий в мире и вне его. Затем он устроил для них обиталища в пустоте и жил среди айнур, открывая им все сущие сущности, величайшая из которых музыка.
Когда бы он ни обращался к ним, предлагая темы для песни и для радостного гимна, открывая им все то великое и прекрасное, что вечно задумывал он в своем разуме и сердце, они играли ему музыку, и голоса их инструментов величественно возносились вкруг его престола.
И вот однажды Илуватар извлек для айнур великий замысел из своего сердца, развернув пред ними историю, чьи безбрежность и величие не имели себе равных среди всего, о чем он рассказывал прежде; и великолепие ее начала, и благородство ее завершения столь поразили айнур, что они склонились пред Илуватаром безмолвные.
Тогда Илуватар возгласил:
— Пока что в той повести, что я предложил вам, сказаны лишь первые слова, а исполненные красы пределы, что описал я вам, как место, где могла бы развернуться и произойти вся эта история, пока лишь набросок. Я не заполнил всех пробелов, так же как не раскрыл в подробностях все то утонченное, прекрасное и изысканное, коим полон мой разум. Засим я желаю, чтобы вы сотворили великую и славную музыку и воспели тему сию; и (ибо многому я вас научил и ярко возжег в вас Сокровенное Пламя)[прим.2] дабы вы применили ваше разумение и способности в украшении темы сообразно вашим думам и замыслам. Я же воссяду, внемлю и возрадуюсь, что чрез вас я сотворил столько красоты, достойной Песни.