Книга вторая. Мечта обретённая
Шрифт:
Неуместен, безоружен, поздней осенью раздавлен,
Состояние - простужен, равновесием оставлен.
Вдохновением поруган, одиночеством отравлен,
Нечувствителен к испугу, пьяной радостью расслаблен.
–
Я развёл руками. Сделал глоток из бокала - и получил неожиданный вопрос:
– У тебя действительно кто-то есть?
– Хм, - я помедлил, раздумывая. Вино тянуло выдать всё без утайки, вытряхнуть на собеседника всю свою нелепую историю, но сейчас это не хотелось обсуждать, не важно, с кем.
– Это сложный вопрос.
– Я понял, - кивнул Виграф.
– Продолжаем.
Белая гвардия, белый снег,
Белая музыка революций.
Белая женщина, нервный смех,
Белого платья слегка коснуться.
Белой рукой распахнуть окно,
Белого света в нём не видя.
Белое выпить до дна вино,
В красную улицу в белом выйти.
– А у тебя?
– вернул я, наклоняясь вперёд. Виграф выразительно махнул рукой, подразумевая полный обитателей замок.
– Нет, кто-то постоянный. За кого ты держался бы.
– Я много за кого держусь, - он пожал плечами.
– И вряд ли смогу сказать, потому ли это, что мне все одинаково безразличны, или потому, что одинаково важны.
– Понятно.
– В любом случае, - добавил Виграф, - я вполне доволен тем, что имею. Вряд ли в нынешней ситуации можно позволить себе другой образ жизни.
– А если поменять ситуацию?
– закинул удочку я.
– Это сложный вопрос.
Ему удалось почти полностью скопировать мою собственную интонацию - а в том, что это было осознанно, я не сомневался. Разве что блеск в глазах он дополнил от себя.
Теперь пришлось задуматься: удовольствие от игры крылось в разнообразии, но, несмотря на ослабление контроля сознания, на ум приходило всё меньше неиспользованных групп и исполнителей.
Какая-то песня просилась на язык, но никак не получалось вспомнить начало. Я в замешательстве постучал пальцем по столешнице. С другой стороны стола раздался ответный стук в полфазы: ритм ускорился ровно в два раза.
– Я угадаю эту песню с пяти нот, - весело усмехнулся Виграф в ответ на мой удивлённый взгляд. Подмигнул.
– Это вряд
Слова, наконец-то, всплыли в памяти, и я, прервавшись, запел:
Наши мысли разорвались пополам на "да" и "нет",
Наша правда бьёт по нервам громом будущих побед,
Ритм для тысячи сердец,
Тех, что ждут сейчас и здесь,
Один на всех!
Тёмному безумью ярким светом по глазам,
В помощь снам и новолунью, кто-то против, кто-то за.
Чёрным перьям - белый снег,
Пьяной крови - русла рек,
Одни на всех!
– Пожалуй, - признал Виграф. Сделал глоток, поставил бокал на стол.
– Но вообще ты не прав, многие песни опознаются по одному лишь ритму. Иногда и по несколько сразу.
– Никогда не экспериментировал, - я пожал плечами.
– Да ладно тебе.
Феодал внимательно уставился на меня, пальцем отстукивая по три удара на одну паузу.
– Квин, - улыбнулся я.
– Но это исключение, её знают все.
Стук стал размереннее разнообразнее. Сначала было непонятно, но, вслушавшись в мысли, я опознал:
– Ария, "Потерянный рай".
– Вот видишь, - Виграф взмахнул рукой.
– Ну-ка, давай я тебя погоняю, - алкоголь внутри звал на приключения.
– А давай, - легко согласился феодал, откинулся обратно на спинку дивана.
Я начал выводить двумя пальцами средней сложности ритм, в котором серия мерных ударов чередовалась с серией быстрых. Феодал полежал, вслушиваясь, потом подключился и стал отбивать ритм ногой:
– Эбни парк, "Рождённый не в то время".
– Не угадал, - хихикнул я, - Медведев, "Алёха Боханский".
Виграф пожал плечами, не прекращая постукивать:
– Не помню её. Может, это тот самый случай, когда на один ритм приходится несколько песен. По которым, к слову, можно многое узнать о человеке.
– Так уж многое?
– Смотря кто будет смотреть, - Виграф подмигнул.
– Ну, тебе-то и музыка не обязательна.
– Скажем так, я могу работать без музыки, - феодал легко подскочил с дивана и стал мерить зал шагами, всё ещё отстукивая ритм и даже не сбиваясь с него, хотя в дело пошли и мыски и каблуки.
– Но это - одна из лучших форм самовыражения. Запрашиваю музыкальную паузу.
– Посреди музыкальной игры?
– я засмеялся. Атмосфера, как мне и обещали, снова разрядилась.