Книги Великой Альты
Шрифт:
– А ты – мрачной. Из-за одного этого надо скорей искать съестное.
Они разделились – Пинта двинулась к северу, в лес, а Дженна по краю поляны.
Пинта выдернула пять съедобных корешков – круглые луковки были острые на вкус, но приятные. Она сгрызла одну, продолжая искать. На чертополох она наткнулась обычным манером – задом – и тут же вспомнила стишок Катроны:
Коль стебель весь колючий,а на маковке – пушок.Значит,Это значило, что молодые нежные корни особенно вкусны. Пинта, стараясь не уколоться, выкопала корень и откусила кусочек. По вкусу он напоминал сельдерей.
Дженна тем временем нашла птичьи гнезда – все пустые, кроме одного. В этом лежали три яйца, и Дженна забрала их, уповая на то, что птенцы в них еще не развились. Пригоршня орехов, еще в зеленых обертках, дополнила ее долю добычи.
Девочки сошлись у дерева и разбудили Карума – он заворчал было, но мигом перестал, услышав о еде. Яйца, к счастью, оказались без зародышей. Показав Каруму, как проколоть скорлупу ножом, девочки взяли и себе по яйцу и жадно выпили содержимое. Карум, поколебавшись только миг, сделал то же самое.
– Вот никогда не думал, что это так вкусно, – сказал он. – Отроду ничего лучше не едал.
Дженна улыбнулась, а Пинта сказала:
– В хейме говорят: «Голод – лучшая приправа». Но раньше я этого не понимала.
– Я тоже – а теперь понимаю, – засмеялся Карум. Он пожевал корень чертополоха и сказал задумчиво: – При луне вы точно сестры – светлая и темная.
Дженна захлопала в ладоши.
– Мы и есть сестры. Знаешь ли ты, что Пинту в хейме зовут «тенью», потому что…
– Пора идти, – прервала ее Пинта, высыпав свою долю орехов на траву. – Пока ты еще не выдала все наши тайны, Джо-ан-энна. – И Пинта сердито полезла в дупло за котомкой и мечом.
– Она устала, проголодалась, и… – начала Дженна.
– Она ревнует, – сказал Карум.
– Ревнует? К кому?
– К тебе. Ко мне. К нам обоим.
– К нам? – Дженна помолчала чуть-чуть, потом произнесла очень медленно: – Никаких «нас» нет. – И встала.
Карум хотел взять ее за руку, но она как будто не заметила этого, и он тоже встал.
– Дженна, я думал… Я чувствовал…
– Есть только женщина Альты и мужчина, воззвавший к ней о защите. Больше ничего. – И Дженна отвернулась к Пинте, которая молча ждала их у дерева.
Все так же молча, они шли по ночному лесу, с Пинтой во главе. На открытых местах они отбрасывали длинные тени, которые соприкасались друг с другом так, как не смели они. Лес, словно в насмешку над их молчанием, полнился звуками. Таинственно шуршали листья, мелкие зверьки шмыгали в подлеске, с низко нависшей ветки неумолчно кричала ночная птица, и шелестели по земле ноги путников.
Несколько часов они прошли в полном безмолвии, обуреваемые каждый своими чувствами. Дженна несколько раз порывалась сказать что-нибудь Пинте или Каруму – и понимала, что не может, что все
Карум, продолжавший шагать как ни в чем не бывало, наткнулся на нее. Они отскочили в стороны, и Дженна повалилась на Пинту, обернувшуюся к ней.
Пинта подхватила ее, шепча:
– Для дрозда слишком рано. Солнце еще не согрело лес, да и света нет, кроме лунного.
Дженна кивнула, сделав Каруму знак молчать. Настойчивая трель прозвучала снова.
– Наши или чужие? – шепнула Пинта прямо в ухо Дженне. Та вместо ответа поднесла руку ко рту и испустила свой заливчатый свист. – Славно у тебя получается! – одобрила Пинта.
Позади них возникла тень и прошипела:
– Тише. Повернитесь медленно, чтобы я могла узнать вас.
Дженна с Пинтой подчинились, подняв руки и сложив пальцы в знак Богини, но Карум не шелохнулся.
Тень со смехом вышла на лунный свет и превратилась в высокую молодую женщину с бурым шрамом на правой щеке. Волосы ее были острижены высоким гребнем, и она носила кожаную одежду воительницы. Сняв стрелу с лука, женщина плавным движением вернула ее в колчан за спиной и стукнула себя кулаком в грудь:
– Я Армина, дочь Калиллы.
– А я ее темная сестра Дармина.
Карум оглянулся и увидел вторую женщину, почти двойника первой, с высоким гребнем черных волос и темным шрамом на левой щеке.
– Вы две, как я понимаю, странницы, – сказала Армина. – Но что это за пугало вы таскаете за собой? Мальчик не мальчик, мужчина не мужчина. Красавчик весь из себя.
– Для пугала неплох, – засмеялась Дармина.
– С ним, должно быть, недурно в темноте, – сказала Армина.
– Или когда у кровати горит свечка, – добавила темная сестра.
– Если он вам в тягость, мы могли бы… – Армина не договорила, но ее улыбка была красноречивее слов.
– В тягость, – тут же выпалила Пинта.
– Но мы взяли это бремя на себя по доброй воле, – быстро добавила Дженна.
Армина и Дармина кивнули. Пинта ударила себя в грудь, подражая Армине:
– Я Марга, именуемая также Пинтой, дочь Амальды.
– Я Джо-ан-энна, именуемая Дженной. Дочь… – Дженна запнулась и договорила: – Дочь женщины, убитой дикой кошкой, дочь Сельны.
– И Амальды тоже, – присовокупила Пинта.
– А это Карум, – кивнула на мальчика Дженна.
Армина и Дармина обошли вокруг него несколько раз, прищелкивая языками.
– Вблизи он еще лучше, сестра, – сказала Дармина.
– В хейме найдутся такие, что любят телков. Но, увы, его туда не пустят. Слишком мало времени до Выбора.
– А жаль.
– Жаль, мой красавчик, – согласилась Армина.
Дженна втиснулась между ними.
– Оставьте его в покое. Он воззвал к нам о защите.
– Да ведь они только шутят, Дженна, – засмеялся Карум. – Пускай. Никто еще не восхищался моим телом – разве что умом.