Книги Великой Альты
Шрифт:
– О защите? – покачала головой Дармина.
– Вы ведь еще не принимали обетов – верно? – заметила Армина.
Пинта кивнула.
– Ну, тогда это просто детские игры. Но если хотите оставить его себе…
– Да, мы еще не приносили своих обетов, – с каменным лицом заявила Дженна, – но у нас в Селденском хейме воззвания к Альте не оставляют без ответа. Мы уже убили человека, защищая его.
– Человека Короля, – внезапно добавил Карум.
– Вы уверены? – Армина взъерошила свой гребень.
– Человека Короля? – эхом повторила
– Если Карум так говорит, то так и есть, – подтвердила Дженна. – Он человек ученый и лгать не станет.
– Думаешь, ученые не лгут, сестричка? – усомнилась Дармина.
Армина хмыкнула.
– Солгать можно как словами, так и умолчанием. Расскажи-ка нам об этом человеке, мальчик.
Карум расправил плечи и сказал, не отводя глаз:
– Он носил шлем и ездил на сером в яблоках коне. При нем был меч и два кинжала: у седла и у колена. Довольно с вас?
Армина взглянула на Пинту:
– Это правда?
Та кивнула.
– А какой у него был шлем?
– С рогами, – сказала Пинта.
– С рогами? – удивилась Армина. – Не знаю ни одного гвардейцу, который носил бы рогатый шлем.
– Издали это и правда похоже на рога, – вмешалась Дженна, – но я держала шлем в руках и видела, что это не рога, а стоящие торчком уши, большие, как у гончей. А впереди была морда с ощеренными клыками.
– Гончий Пес! – хором воскликнули сестры.
– Он тоже так говорит. – Пинта мотнула головой на Карума.
– Вы убили Гончего Пса! – вполголоса проговорила Дармина.
– Да, Пинта и я, – кивнула Дженна. – Это было не слишком… приятно.
– Охотно верю, – сказала Армина и пожевала губами, так что шрам на щеке зашевелился. – Ну-ну, юные странницы. Хорошую же новость вы нам принесли. Надо немедленно возвращаться в хейм.
Дармина положила ладонь на руку сестры.
– А как же Выбор? Сможет ли мальчишка войти?
– Мы проведем его прямо к Матери Альте. Она будет знать, как поступить. – Сжав руку сестры, Армина сказала Дженне: – Хотела бы я знать, юная странница, какое зло ты приносишь к нашему порогу. И не усугубляем ли мы это зло, приводя вас в хейм. Пошли.
И Армина зашагала через лес, а Дармина, видимая только, когда луна светила сквозь листья, – за ней. Пинта устремилась за ними. Дженна шла последней, ведя Карума за руку.
Когда они дошли до хейма, уже совсем рассвело и из провожатых осталась только Армина. Лес кончился, и перед ними открылась широкая поляна, обсаженная вишенником и ровными рядами различных трав. Широкая дорога вела к воротам, но она была пуста и пыль на ней лежала нетронутая.
У ворот Армина назвала секретное слово на древнем языке. Створки медленно распахнулись, но Дженна еще успела рассмотреть резьбу на них.
– А ведь на гобелене нашей Матери Альты выткано то же самое, – шепнула ей Пинта. – Смотри – вот игра в прутья, а вот Альта собирает детей, а вот…
Но тут им велели войти, и большие ворота замкнулись
Они шли за Арминой через путаницу ходов и комнат, которых было вчетверо больше, чем в Селденском хейме, и им пришлось подняться по лестнице на целых два пролета. Дженна и Пинта, выросшие в одноэтажном доме, обменивались восхищенными взглядами, но Каруму это, как видно, было не в диковинку.
– Ишь ты, принц из замка, – пробурчала Пинта ему в спину, как будто это было ругательство.
Дженна все еще дивилась величию этого хейма, когда Армина внезапно остановилась перед какой-то дверью. Дверь была покрыта еще более густой резьбой, чем ворота, только вместо фигур на ней были знаки: яблоко, ложка, нож, игла, нить…
– Духовный Глаз! – сказала Дженна. – Смотри, Пинта, – все это предметы из Игры.
Пинта обвела пальцем изображение ножа.
– Войдемте, – сказала Армина, качнув своим хохолком. – Надо поговорить с Матерью.
Дженна глубоко вдохнула несколько раз, сменив паучье дыхание, с которым поднималась по лестнице, на более мерное латани. Это успокоило ее, и она заметила, что Пинта дышит с ней и лад.
– Боитесь? – улыбнулась Армина. – Нашей-то Матери? – Она толкнула дверь, вошла в темную комнату и так быстро припала на одно колено, что Карум налетел на нее. Девочки, все так же глубоко дыша, вошли неспешно и преклонили колени рядом с Арминой.
Дженна вглядывалась в тускло освещенную комнату. Между двумя занавешенными оконными щелями стоял большой стул, и на нем что-то шевелилось.
– Мать, прости мне это вторжение, но я привела троих, чье присутствие может быть опасно для нас. Решай сама.
За этим последовало долгое молчание. Карум проглотил слюну, Пинта переступила с ноги на ногу. Фигура на стуле вздохнула.
– Зажги лампы, дитя мое. Я задремала. Твои сестры всегда гасят их, когда я сплю, – точно мне не все равно, день теперь или ночь. Я нюхом чувствую, что лампы потушены – и когда они горят, то тихонько шипят.
Армина зажгла лампы факелом, захваченным из сеней, и раздвинула занавески на окнах. На стуле стала видна темная фигурка, маленькая, как ребенок, но это была старушка. Дженна никогда еще не видела таких старых – личико коричневое и сморщенное, словно орех, на голове редкие белые волосы. Слепые глаза, серые и матовые, напоминали влажный мрамор.
– Ты прощаешь меня, Мать? – без особого трепета спросила Армина.
– Плутовка ты, Армина, – знаешь ведь, что я всегда прощаю и тебя, и твою темную сестру. Иди сюда, дай потрогать твою глупую голову.