Княгинины ловы
Шрифт:
«А баба-то не так скромна, как на первый взгляд показалось», - Димитрий любил девок с характером, дерзких да смешливых. Заозерская княгиня нравилась ему все больше и больше.
Поутру Димитрия растолкал Первак.
– Вставай, князь, уж солнце к полудню повернуло, а вас хоть кнутами стегай. На ловы-то сбираетесь?
Князь устало потер виски. Голову покалывали невидимые иглы, во рту пересохло.
– Испить бы чего?
– Квасу я достал, отведай, полегчает, - и Первак протянул крынку с холодным питьём. Князь жадно глотнул.
– Хорошо!
За спиной раздавался богатырский
– Что было вчера? Когда с пира - то ушли?
– Димитрий никак не мог собраться с мыслями, они разбегались, как тараканы по углам, что-то смутно вспоминалось.
– Я ничего дурного не творил, к княгине не приставал?
Первак прищурился:
– Ох, княже, такое себе дозволял, вспоминать срамно...
Дмитрий испуганно взглянул, лицо его вытянулось. Первак расхохотался.
– Да не бойся, ничего дурного не случилось, кроме того, что вслед за малым Ростиславом ты на столе заснул. И как в кисель-то головой не нырнул? Мы с Пахомием тебя еле дотащили, уж больно здоров ты, княже.
Вместе они растрясли сотоварища. Тот долго мотал головой, потирая лоб.
– А я, князь, дюжее тебя буду, на своих ногах с пира ушел, - хвастливо расправил он грудь.
– Я-то на постели спал, а ты тут рубахой полы подметал, - не остался в долгу Димитрий.
– Оба хороши, - угрюмо буркнул Первак.
– Там уж все к ловам готово. Вас ждут.
– Как? И Ростиславушка уж пробудился?
– Так он раньше тебя, князь, почивать изволил, уж и выспался. Матушка его квасом да отварами отпоила. Вон, как молодой жеребчик, на дворе резвится.
Димитрий взглянул в окно. Княжич действительно нетерпеливо сновал по двору, поторапливая холопов. Рядом деловито расхаживал Найден, отдавая челяди бесчисленные приказы.
Димитрий кликнул Жидятку, пятнадцатилетнего холопа, которого он недавно взял в услужение.
– Что ж ты, дубина, Пахомия-то не растолкал, чтоб на лавку лег, боярин вон всю ночь на полу валялся!
– гневно прикрикнул князь, отвешивая Жидятке подзатыльник.
– Да разве ж его растолкаешь, тут семерых таких, как я, надобно, - обиженно буркнул Жидятка.
Пахомий показал холопу кулак. Тот даже глазом не моргнул. Он мнил: ежели он, Жидята, княжий холоп, то справно прислуживать должен только хозяину, а всякие прочие ему не указ, и следить, где они спят, он не обязан.
– Княгиня говорит, Мстислав им хлеба не дает, - вспомнил Димитрий, пока отрок натягивал ему сапоги, - с чего бы это?
– Просто так Мстислав бушевать не станет, видать напакостили ему, - рассудительно ответил Первак.
– Стало быть, Мстислав у тебя хороший, а заозерцы худые, - прищурился Димитрий.
– Не знаю я, какие заозерцы, а с Мстиславом отец мой был знаком, тот правды всегда держался, попусту никого не обижал.
– Так то когда было, они ещё в наших летах ходили, - вмешался Пахомий.
– Сколько воды утекло, нешто люди не меняются? Чем ему мать да дитя напакостить смогли?
– Видать, смогли, - отрезал Первак.
– А я так думаю, прибрать измором он их землицу хочет, пока Ростислав мал, - не унимался Пахомий, повышая голос.
– Ну, опять сцепились,
1. Дядька - в данном случае воспитатель, наставник.
2. Броня - доспехи, кольчуга.
3. Гридни - княжеские телохранители.
4. Лыченицы - лапти.
5. Лыченицы - лапти.
6. Тати - воры, разбойники.
7. Полуночь - север.
8. Сидеть на санях - «стоять одной ногой в могиле», на санях и зимой, и летом перевозили покойников.
9. Красен - красив.
10. Водимая - жена.
11. Нелепицы - небылицы.
12. Нелепицы - небылицы.
13. Нелепицы - небылицы.
14. Женщин в Древней Руси часто именовали не по имени, а по отчеству отца.
15. Гости - здесь купцы.
16. Жито - ржаное или любое другое зерно.
17. Ряд - договор.
18. Струги - небольшие, как правило, грузовые суда.
III. У лесного хозяина на ловах.
На Чернореченских равнинах давно господствовала весна, щедро одевая пестрыми нарядами первоцветов уже просохшую под лучами солнца землю. Здесь же, в Заозерском краю, еще угадывалось дыхание зимы. Лес стоял сырой и унылый. То тут, то там взгляд наталкивался на внушительные кучи почерневшего снега. Мокрые ветки деревьев печально колыхались, сплетая над головой черную сеть. Молодая зеленая поросль кое-где очень робко пробиралась сквозь ворох старой листвы. Травинки острыми пиками насквозь пробивали бурые листья, но сбросить с себя полностью эти путы еще не могли.
Отряд ехал неспешно. Лошади фыркали от падающей с деревьев влаги, тревожно стригли ушами. Всадники вполголоса переговаривались, напряженно всматриваясь в черноту деревьев, хотя до места, где доброхоты [1] видели зверя, было еще далеко. Впереди за дубравой шел глубокий, разветвляющийся на два рукава овраг. По ту сторону балки в густом ельнике и видели изголодавшегося после зимней спячки медведя.
На ловы знатные охотники отправились вшестером: князья Димитрий и Ростислав, Первак с Пахомием, Найден и заозерский боярин Гаврила (муж грузный и оттого неповоротливый, лет сорока пяти). С собой для загона прихватили с десяток холопов и воев для охраны лошадей. Димитрий взял и своих любимых гридней - опытного следопыта Гордея и молодого Чурилу, велел им держаться поодаль, но в случае сигнала бежать на помощь.
Решено было спуститься на дно оврага и разделиться на два отряда. Одни ловчие станут дожидаться зверя в правом рукаве, а другие - в левом. Холопы, обогнув ельник с севера, гудками да бубнами, лаем собак должны загнать бурого в овраг и гнать его до развилки. И тут уж как ловчая удача выпадет: к кому медведь завернет, тот с ним бороться и станет.
Найден хотел, чтобы заозерские встали своей засадой, а чернореченские, стало быть, своей, но Ростислав воспротивился. Он пожелал быть в одном отряде с Димитрием, Первак предложил с ним поменяться. Но тут запротивился уже Найден, заявив, что за князя он головой отвечает и отойти от Ростиславушки не имеет права. Пришлось князю Чернореченскому вставать на ловы вместе с Найденом. Оба смерили друг друга холодным взглядом.