Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон
Шрифт:
Грейс с подругами частенько засиживались до ночи, проводя время за разговорами, шутками и шарадами. Нередко их развлекали кавалеры. Грейс как-то раз удалось избавиться от одного надоедливого ухажера. Для этого она воспользовалась обручальным кольцом матери Салли и разыграла со знакомым актером любовную сцену. А чтобы охладить пыл другого воздыхателя, который отказывался верить, что получил от ворот поворот, девушки завернулись в простыни и разыграли липовый «сеанс».
«Мы выключили освещение — и все кругом погрузилось в кромешную темноту, — вспоминает Салли Парриш. — Мебель мы заранее сдвинули в сторону. Горела только свеча… И когда вошел этот тип, Грейс притворилась, будто воспринимает
Однако «псевдосеанс» был не совсем уж розыгрышем, поскольку Грейс, пока жила в «Манхэттен-Хаусе», не на шутку увлеклась спиритизмом, досками Уиджа и прочими оккультными премудростями. По гороскопу она была Скорпионом и на протяжении всей своей жизни любила с умным видом порассуждать о характерных, в ее представлении, чертах Скорпиона: деловитости, творческом даровании, упрямстве, чувственности и страстности.
«Она тогда совсем свихнулась на этой астрологии, — вспоминает Джун Шерман, которая общалась с Грейс в начале пятидесятых. — В душе она всегда оставалась романтиком. Для нее погадать по руке или прочитать, что говорится в гороскопе, доставляло такое же удовольствие, как, скажем, новая джазовая запись или французская кинокартина. А все это вместе взятое и составляло прелесть независимой жизни в Нью-Йорке».
«Большинство из нас в ту пору не могли похвастать пристойным жильем, — вспоминал двадцать лет спустя в беседе с Гвен Робинс Джон Форман. — А вот у Грейс было поистине уютное гнездышко. Вот почему там, как правило, собиралась куча народу. Все мы были молоды и уверены в себе; мы не сомневались, что за нами будущее индустрии развлечений. У Грейс, можно сказать, тянулась одна нескончаемая вечеринка. Поздно вечером обычно устраивались импровизированные танцы. Мне запомнилось, как Грейс отплясывала фламенко, пытаясь переплюнуть знаменитую Аву Гарднер в «Босоногой графине». Она серьезно занималась балетом. И хотя ей не хватало настоящего дарования, она все ровно с завидным упорством посещала балетный класс. Такая уж она была — дисциплинированная до мозга костей».
Другие ее подруги также вспоминают, что за хихиканьем и смешками скрывался настойчивый, целеустремленный характер.
«Если ей требовалось что-то сделать, она не поднимала вокруг этого лишнего шума, — вспоминает Беттина Томпсон-Грей. — Она просто делала свое дело. Это была чрезвычайно упорная натура…»
Грейс Келли не была карьеристкой, но тем не менее постоянно пыталась пробиться наверх. Как только друзья узнавали ее поближе и знакомились с ее удивительным семейством, то все они в один голос начинали утверждать, что им понятно, откуда у Грейс такое упорство и честолюбие.
«Главной фигурой был ее отец, — говорит Натали Кор О'Хэр. — Грейс постоянно стремилась завоевать его одобрение, похвалу, чтобы дома о ней отозвались добрым словом».
«Она прикладывала неимоверные усилия, чтобы добиться его расположения, — вторит ей Уильям Аллин, который в мае 1951 года вместе с Грейс играл в Анн Арбор, штат Мичиган, в спектакле «Кольцо вокруг луны». Впоследствии он тоже стал ее другом на всю жизнь. — Однажды она оказала мне: «Я собираюсь стать величайшей кинозвездой, какая еще и не снилась Голливуду». Не думаю, чтобы она говорила это лишь от себя лично. «Мой отец и брат были олимпийскими гребцами, — сказала она. — А мой дядя-драматург удостоился Пулитцеровской премии. За что бы Келли ни брались, они с честью делают свое дело».
Как в свое время выразился Дон Ричардсон, «Грейс вознамерилась наделать гораздо больше шума, чем шлепок веслами по воде».
Подчас Грейс бывало невыносимо трудно нести эту тяжкую ношу —
«Она провела пальцами по волосам, — вспоминает Грант Гайтер, — и они упали ей на плечи, а шпильки и заколки разлетелись во все стороны».
— Ага, прорвало! — воскликнула продюсер Эрнестина Перри. — Я же вам говорила, что под коркой льда у нее бушует пламя!
Для своих друзей Грейс всегда оставалась доброй и отзывчивой девушкой, которую Господь вдобавок, на счастье, наградил трезвой головой. С незнакомыми людьми она представала полной противоположностью — замкнутая и довольно надменная молодая особа, которая лишь изредка давала волю своим чувствам, подспудно копившимся в ее душе.
Страсти в Грейс всегда разжигала любовь, и эта любовь, как правило, не заставляла себя долго ждать, несмотря на то, что родители с завидным упорством контролировали каждый шаг дочери. Наставник-режиссер, распорядитель банкетов, шах Ирана — кто будет следующим? Летом 1951 года Ма Келли отправилась в Денвер, штат Колорадо: Грейс получила предложение престижной летней труппы «Элитч Гардене», и материнское чутье подсказывало Маргарет, что чувства дочери снова нашли себе объект внимания.
Для Грейс это было полное душевных переживаний время. Ее детская любовь Харпер Дэвис умирал от множественного склероза. Первые симптомы болезни проявились еще в 1946 году, когда юноша вернулся с флота, ради службы в котором он когда-то расстался о Грейс. К 1951 году Харпер был практически полностью парализован. Он жил в ветеранском госпитале в Уилмингтоне, и каждый раз, бывая дома, Грейс просила Чарли Фиша, чтобы тот отвез ее навестить старого друга.
Она проводила у постели Харпера около часа, хотя тот больше не мог произнести ни слова и даже пошевелиться, а затем в слезах возвращалась к себе домой на Генри-авеню.
Грейс Келли, уже будучи кинозвездой, всегда давала стандартный ответ, когда ее спрашивали, любила ли она кого-нибудь в своей жизни, и это была история, связанная с именем Харпера Дэвиса.
— Мы влюбились в друг друга еще детьми, — говорила она, — а потом он умер от множественного склероза.
Газеты не замедлили растиражировать эту историю. Сказочка про «любовь до гроба» как нельзя лучше вписывалась в колонки светских новостей и одновременно пресекала любые неудобные вопросы о текущих и более нелицеприятных романах. Тактика эта наверняка была детищем Грейс — элегантная, возвышенная и очень удобная. Следует однако признать, что скорбь ее была совершенно искренней. Харпер Дэвйс стал первым в длинной череде возлюбленных, которых Грейс отвергла, послушная воле отца.
В Колорадо ее новым дружком стал целеустремленный и романтичный молодой актер — рыжеватый блондин Джин Лайонз. Как и Грейс, он был родом из Пенсильвании, из ирландской семьи. Но в отличие от Грейс, выросшей в достатке и комфорте Генри-авеню, Джин Лайонз провел детские годы в бедных кварталах Питтсбурга и с гордостью называл себя «ирландским оборванцем». Лайонз был красив, непредсказуем, весьма непрост и очарователен.
— Мама, — доверилась матери Грейс, — кажется, я влюбилась.