Княгиня Ренессанса
Шрифт:
– Монсеньор согласен?
– Полностью.
– Силы небесные, развод!
От волнения Плюш опустилась на табурет. Зефирина не торопясь вышла из воды.
Пока служанки снимали мокрую рубаху, в которой она принимала ванну, и вытирали тело надушенными полотенцами, Зефирина разглядывала себя в зеркало.
С тех пор как она ступила на итальянскую землю, она явно подросла на полдюйма. Талия похудела, ребра, пожалуй, слишком выступают, надо чуточку пополнеть, а вот груди по-прежнему кругленькие, и розовые бутончики торчат.
По телу снова пробежала
Сама того не желая, Зефирина опять и опять вспоминала руки Фульвио, прикасавшиеся к самой интимной части ее тела.
Погрузившись в мечтания, Зефирина неторопливым движением руки приподняла копну своих рыжих волос, стараясь удержать их над головой. «Если бы Мортимер де Монтроуз увидел меня сейчас?» – внезапно подумалось ей.
Сердце в груди сильно застучало. Почему это англичанин все время так странно смотрит на нее?
«Что, если он тот самый незнакомец, который вынес меня из огня и поцеловал?»
Но тогда почему Фульвио так взволновал ее?..
Слишком склонная к размышлениям, Зефирина, на свою беду, все усложняла.
– Мадам желает надеть к ужину платье или юбку? – спросила Эмилия.
Зефирина не знала, выбрать ей свободное платье с расширяющимися книзу двухслойными рукавами, которое сейчас держит в руках камеристка или что-то поудобнее, например, легкую накидку из золототканой египетской материи.
В конце концов она остановилась на накидке.
Переодевшись, Зефирина задумалась, что ей следует сделать. Спуститься на ужин с двумя князьями или таинственно уединиться в отведенных ей комнатах на втором этаже гостиницы?
– Его светлость «советует» ее милости отдохнуть. Выезжать придется завтра на рассвете…
Это Паоло пришел передать ей слова князя. Зефирине стало ясно: Фульвио предпочитает ужинать наедине с английским послом.
«И на здоровье! Думает, я расстроюсь, а мне бы только не видеть его…»
С чисто женской логикой Зефирина, еще минуту назад решившая сыграть в загадочную красавицу, теперь злилась оттого, что весь вечер придется просидеть в комнате.
После ужина, на который были поданы овощной суп, жареные артишоки, мясо с острым соусом, кнели из домашней дичи, петушиные гребешки, говяжья печень, рулет из свинины, жареные мозги, не считая десерта, состоявшего из померанцев, миндальных пирожных и засахаренных трюфелей, Зефирина, устав от болтовни Плюш, решила лечь спать.
Но, едва загасили свечи, у Зефирины сразу пропал сон. Это часто бывает при сильной усталости. Она стала вспоминать дни своей болезни.
Действительно ли князь приходил к ее постели? Сама она помнила лишь прохладную руку Нострадамуса, коснувшуюся ее лба.
Когда же к Зефирине вернулось сознание, она чувствовала себя еще очень плохо, мысли путались, воли не было… Но мало-помалу ей становилось лучше, и тогда явилась мысль изобразить из себя дурочку, особенно когда в самые страшные дни своей болезни она заметила ужас в глазах Плюш.
Желая обмануть наблюдавшего за ней мужа, Зефирина постаралась
Но как же Леопард разгадал ее хитрость?
За дверью послышались шаги.
– Доброй ночи, милорд…
– Good night [22] , монсеньор…
Мужчины распрощались на лестнице. Хлопнули двери. Каждый вошел в отведенные ему апартаменты. Зефирина услышала, что за тонкой стенкой одной из ее комнат кто-то без устали ходит туда и обратно. Интересно, кто из князей стал ее соседом?
Луч света, проникавший к ней из-под двери, начал удаляться, будто кто-то переносил канделябр в другое место.
22
Спокойной ночи (англ.).
Со всей осторожностью Зефирина встала с постели. Перешагнув через Плюш и Эмилию, которые спали на брошенных на пол тюфяках, и стараясь не разбудить устроившегося на сундуке Гро Леона, она, крадучись, подошла к стене и прильнула к ней ухом.
За стенкой не было слышно ни малейшего шороха. Значит, тот, кто там находится, уснул? Зефирина не могла поверить в это.
И тут послышался треск. В соседней комнате открыли окно. Молодая женщина тихонько приоткрыла свое и украдкой выглянула наружу. Одного взгляда оказалось довольно, чтобы понять, как хорошо ее охраняют на случай, если у нее появится желание сбежать, спустившись из окна по связанным простыням. Четыре верных князю головореза с пиками в руках стояли под ее окнами. Она не рискнула высунуться из окна, опасаясь, как бы сосед не заметил ее. А сосед, похоже, любовался ночным небом. Вдруг Зефирина заметила две тени, пересекавшие двор гостиницы. Несмотря на ночной сумрак, она была уверена, что узнала прихрамывающую походку Паоло. Рядом с ним шел сгорбленный человек, лицо которого скрывал капюшон плаща.
Оба человека подошли к гостинице.
– Ступайте, мессир, монсеньор ждет вас, – прошептал Паоло.
«Монсеньор?» Так значит князь Фарнелло – сосед Зефирины!
Стоя сбоку от окна, молодая женщина поняла по скрипу снаружи, что ночной гость с трудом поднимается по лестнице, приставленной к стене.
Потом послышался невнятный шепот, но Зефирина никак не могла понять, о чем говорили рядом.
Любопытство ее разгоралось все сильнее, и она на ощупь вернулась к двери. Дверь оказалась запертой на ключ снаружи.
Продрогнув в своей тоненькой ночной рубашке, Зефирина собралась уже лечь в постель, но тут ее осенило заглянуть в нечто вроде чулана, примыкавшего к ее комнате. Стараясь не шуметь, она открыла дверь комнатенки. Едва не опрокинув какой-то жбан, она наконец приникла ухом к стенке и с удовлетворением отметила, что здесь ей отчетливо слышно все, о чем говорят в комнате мужа.
– Значит, монсеньор не забыл изгнанника из Сан-Кашано… – шепотом произнес старческий голос.
– Никогда, мессир Макиавелли, – ответил князь.