Князь Беркутов-Туманный. Дипломатия Кошмаров

Горъ Василий

уничтожил две волчьи стаи, пировавшие на телах тех, кто не дождался помощи, и так далее. Впрочем, нет худа без добра: на волне энтузиазма как минимум три рода самостоятельно отбили свои заимки.

Тут я воспользовался представившейся возможностью и сообщил, что мы тоже отбили одну заимку. Бажовскую. А для того, чтобы аргументировать это утверждение, выложил на журнальный столик фотографии убитых зверей.

Государыня с интересом изучила каждую, затем передала их сыну, снова поймала мой взгляд и продемонстрировала великолепное знание «темы». То есть, спросила, не лениво ли нам было уходить настолько далеко на север, а потом возвращаться к месту подбора.

Я сказал чистую правду:

— Лениво. Но Бажовы —

род нашей подруги. Вот мы и расстарались.

Потом уставился на Цесаревича и «порадовал» его:

— Кстати, о стараниях: Михаил Владимирович, эдак неделю тому назад из рейда вернулась вторая половина костяка моей родовой дружины. Эти семь человек тоже прорвались в Богатырей, так что с начала августа поставки Искр обычного третьего ранга возобновятся.

Мой намек Воронецкие поняли с полуслова, пообещали решить вопрос с личным дворянством в течение дня, также, как в прошлый раз, поручили это дело Ляпишеву, переглянулись и посерьезнели.

— Игнат Данилович… — начала Людмила Евгеньевна, поймала мой взгляд и принялась вколачивать в мое сознание фразу за фразой: — Благодаря вашему совету поставить аурные сканеры на подходах к собору Воскресения Христова мы не только предотвратили несколько покушений на моего внука и его тогда еще невесту, но и принудительно деанонимизировали порядка полутора сотен Одаренных, вхожих во дворец, заново оценили опасность отдельных лиц, перестроили алгоритмы несения службы личным составом Конвоя и так далее. Ничуть не меньший эффект дало и ваше бдение в аукционном доме: теперь мы, как говорится, предупреждены, а значит, вооружены. Де-юре эта ваша заслуга перед Империей и нашим родом не боевая, значит, вы гарантированно откажетесь от Георгия первой степени. А от абсолютно нового ордена с говорящим названием «Верность, доблесть и честь» — не сможете, так как ваши деяния идеально укладываются в его статут…

Отказываться я не стал. Благодаря рыку Дайны «Игнат, не тормози: тебе предстоит налаживать дипломатические отношения между Империей и СНС, а значит, для последних ты обязан выглядеть Особо Заслуженной Персоной!» Поэтому Воронецкая торжественно вручила мне футляр с гербом, наговорила много теплых слов, со спокойной душой опустилась в кресло и передала слово сыну. Ну, а тот, поздравив меня с получением этого ордена, перешел к самому серьезному вопросу дня:

— А теперь, когда справедливость восторжествовала, мы поделимся на редкость интересной информацией. Через несколько дней после вашего ухода в Пятно на личную почту Дмитрия Львовича упало письмо некоего Анонима, в котором подробнейшим образом описывалось планируемое похищение Елизаветы Демьяновны. На тот момент никакого доверия к этой виртуальной личности у нас, естественно, не было, но мы все равно перестраховались. Как вскоре выяснилось, не зря: четыре группы быстрого реагирования спецотдела, подготовленные по алгоритмам Анонима, уничтожили четырнадцать рядовых исполнителей и взяли живым координатора этой акции. К сожалению, выйти на Игрока, допросив эту личность, не удалось: «язык» оказался наемником, получившим заказ через Сеть. Тем не менее, операция прошла успешно, так что следующее письмо Анонима мы проработали вдвое тщательнее. Благодаря чему уничтожили группу Одаренных с тяжелым вооружением, собиравшуюся сбить один из патрульных дирижаблей…

В принципе, я бы мог не только продолжить его рассказ, но и добавить сухим описаниям объема, ибо узнал обо всех деяниях «Анонима» от самого «Анонима», но это было бы идиотизмом. Поэтому я старательно вслушивался в монолог Цесаревича и старался не обращать внимания на едкие комментарии Дайны, «обижавшейся» на иные трактовки ее посланий Ляпишеву:

— Третья операция против наемников Игрока прошла еще эффективнее: мы не стали перекрывать «коридор», обнаружившийся в системе охраны этого дворца, впустили в него группу, собиравшуюся дойти до резервного бункера управления всеми системами кондиционирования, и уничтожили, использовав алгоритм, предложенный Анонимом. А четвертая, пятая и шестая прошли с небольшими шероховатостями из-за недостаточно четких описаний кое-каких нюансов планируемых акций. Тем не менее, претензий к этому человеку нет и быть не может: благодаря ему мы лишили Игрока целой армии исполнителей из ста девяти человек. Скажу больше: мы бы с удовольствием его наградили, но найти не удается, а письма приходят словно из ниоткуда, из-за чего на них не получается ответить, и — что расстраивает сильнее всего — в них нет ни бита информации о самом Игроке. Хотя, судя по качеству описания каждой отдельно взятой акции этого скота, Аноним либо входит в его ближний круг, либо каким-то образом снимает информацию с камер в его доме…

— В общем,

если на вашей почте вдруг обнаружится послание Анонима, то отнеситесь к предупреждениям этой личности предельно серьезно, ладно? — попросила Людмила Евгеньевна.

Я коротко кивнул, и женщина, ощутимо расслабившись, сменила тему беседы — рассказала о внезапной инспекции, проведенной в школе Лизы и Поли, об аресте и результатах медикаментозного допроса нового учителя по математике, нестандартной прошивке экзаменационного сервера, пинке под зад директору и так далее. А после того, как закончила, мрачно вздохнула:

— Де-юре проблема со сдачей тестов в удаленном режиме окончательно решена, человечек, собиравшийся влюбить в себя Елизавету Демьяновну, уже осужден и отправлен в тюрьму строгого режима отбывать честно заслуженное наказание, а директор отправлен на вольные хлеба, но мы не смогли потянуть и за эту ниточку. Так что если не найдем Игрока до начала осени, то девочкам придется перейти на домашнее обучение.

Я сказал, что наша воспитанница к этому готова и, вероятнее всего, не вернется в школу в любом случае. Потом задал пяток вопросов о Лизе и ее помощи «сладкой парочке», получил обстоятельные ответы, переключился на Витю, выяснил промежуточные результаты работы ИВП и собрался, было, поинтересоваться ходом расследования «зависших» преступлений, однако заметил, как Михаил Владимирович расфокусировал взгляд, сообразил, что его чем-то грузят через гарнитуру, и поимел совесть. В смысле, поблагодарил за выделенное мне время, высокую награду и содействие в получении личного дворянства моим родичам, «на всякий случай» сообщил, что дня через два-три улечу в Бухту Уединения и откланялся.

Из кабинета вышел вместе с Дмитрием Львовичем, слегка расстроился, не обнаружив в приемной Виктора и его команду — хотя «видел» прозрением, что их там нет — узнал у генерала, к какому времени пригонять к нему своих Богатырей, пожелал всего хорошего и умотал к «Орлану». Поднявшись на борт, прошел в пилотскую кабину, чмокнул в щечку «заскучавшую» Куклу и дал команду лететь домой.

В кресло второго пилота плюхнулся за мгновение до отрыва от крыши, пристегнулся, насладился буйным разгоном, несколько мгновений любовался дворцовым парком и небоскребами центра, стремительно уносящимися влево, а затем… «получил письмо от Анонима», развернул вложение и «потерялся во времени» аж минут на десять-двенадцать. За это время ознакомился с досье на Игрока — некоего Григория Витальевича Скрябина, нынешнего главу рода, ставшего им полтора года назад… после убийства родного отца и старшего брата, изучил полицейский отчет об автокатастрофе и выписку из медкарты, составленные в начале прошлого века, «поприсутствовал» на сумасшедшем разносе, во время которого этот урод поставил новую боевую задачу личному помощнику, представил, чем может закончиться эта акция, и, конечно же, «не на шутку разозлился». Хотя нет, не так: разозлился я на самом деле, ибо все эти материалы были более чем реальными. Просто ярость, накатившая на меня из глубины сознания, была, если можно так выразиться, спокойной. Ведь я знал, КТО играет против Воронецких и их союзников, был уверен, что Дайна не выпустит этого ублюдка из поля зрения тут, в Большом Мире, и понимал, что Скрябин обречен. Вот и чувствовал себя котом, готовящимся атаковать слепого мышонка. Впрочем, расслабляться не расслаблялся — как только Ира посадила «Орлан» на крышу нашего особняка, вскочил с пилотского кресла, сорвался на бег, через считанные мгновения ворвался в лифтовый холл и, не став дожидаться лифта, рванул на хозяйский этаж по лестнице.

О существовании «Паутинки» вспомнил уже в коридоре, в считанных метрах от кабинета, остановился, вызвал к себе всю Стаю, Ульяну и Ксению Станиславовну, вошел в помещение, перелетел через стол и рухнул в кресло. Пока ждал родичей, наблюдал за перемещением «силуэтов» и болтал с Ирой, «сообразившей, что я не в духе, и примчавшейся выяснять причину».

Четыре женщины и одна девочка вошли в кабинет друг за другом, без суеты расселись вокруг стола и превратились в слух. Я дослушал монолог Дайны, чуть-чуть скорректировал план разговора и начал издалека:

— Мое обещание выплатить за информацию, которая позволит выйти на личность, заказавшую сожжение дирижабля ИВП и убийство моей Стаи, сто миллионов рублей, отдать Искру с пеленой теневика первого ранга или добыть почти любое нужное умение под заказ, наконец, сработало — некий Аноним прислал мне письмо с подробнейшим досье на так называемого Игрока, запись его разговора с личным помощником и ряд не менее важных материалов. Еще сегодня утром я бы проверил и перепроверил каждый документ, но во время встречи с Воронецкими и Ляпишевым получил очень веские основания считать, что этот самый Аноним — чрезвычайно информированная личность, по каким-то причинам возненавидевшая Игрока, использовавшая спецотдел для последовательного уничтожения сторонников этой твари и собравшаяся с ней покончить нашими руками…