Князь мира
Шрифт:
Рысачиха соскочила с высокой постели и, не умываясь, накинула на себя из верблюдовой шерсти халат, забравши волосы в чепчик.
Выглянула барыня, чуть приоткрывши дверь, как бы желая застать Аленку врасплох, и в щелку, к большому своему удивлению, разглядела: на пороге в противоположных дверях, уставившись с недвижностью в сапоги, стоял Никита Мироныч и перебирал в руках заячью шапку.
– Мироныч, - откинула дверь Рысачиха, - ты что это тут столбом выставился? Кто тебя звал?
Никита Мироныч, по своему обычаю, ботнулся на пол и стукнул в него
– Прости, Христа ради, матушка барыня, без зова явился! Дела, матушка барыня, понудили… такие дела!
– Ну, ты с этими делами… не успела глаза раскрыть, а ты уж с делами… что они, дела-то твои, убегут?..
– недовольно проворчала Рысачиха, завязывая на халате шелковый пояс.
– Ждал, матушка барыня… когда вы проснетесь.
– Еще бы не легче: ввалился прямо в постелю. Ты последнее время тоже что-то лишнее начинаешь говорить… смотри у меня, Мироныч!
– Простите, матушка барыня… по простоте!.. По невиновности больше!
– Ладно… вставай… прощаю! Во-первых, где Аленка?..
– А эн она, сука, - сказал староста, подымаясь с полу и показывая рукой на окошко, - под самыми окнами у вас, стерва, на яблони удавилась…
– Что-о?
– взвизгнула Рысачиха, подскочивши к окну и сразу от него отшатнувшись.
– Да как она смела?..
– В жизни да смерти, говорится пословица, матушка барыня, один бог волен, - прошептал Никита Мироныч, перебирая шапку в неловких руках, которые ему всегда в присутствии барыни очень мешали.
– Ну, ты, пожалуйста, без этих пословиц!
– оправилась барыня от испуга.
– Прикажи немедленно снять и зарыть на Коровьем погосте… без отпеванья! Удавленников нельзя хоронить с молитвою по религии…
– Слушаю, матушка барыня, это точно, с веревкой на тот свет придешь, ни в ад, ни в рай не попадешь!..
– Вот что, Мироныч… кликни-ка Савишну… Вчера я малость велела ее попороть… небось глаза стыдно теперь показать старой дуре!
– Ох, матушка барыня, сколько раз я вам говорил да выговаривал, чтобы вы никого не пороли, меня не позвавши… хотя, конешное дело, порка не свадьба, и не зовете, так обида в этом небольшая!
– Ты что?.. Учить меня собираешься?! Да что ты, Мироныч? Савишну, говорю, позови!
– Нету, матушка барыня, Савишны больше!
– То есть как?
– схватилась Рысачиха за ворот халата, из которого глядели на старосту белоснежные кружева и тонкой струйкой стекала с шеи барыни с маленьким крестиком сбоку золотая цепочка.
– Так, - собрал староста на лбу из морщинок гармошку, - запороли! Обрадовались егеря, что и ключница ввалилась в беду, и вместо трех палок… до последнего издыхания!.. Под палками и умерла, и язык вывалился на солому!
– Да я же сказала Хомке, что только три палки?..
– опустила барыня руки.
– Хомка до Марьи Савишны, матушка барыня, давно добирался!
– стряхнул Никита Мироныч гармошку.
– Говорит, клюшница у барыни первая наушница, это она, говорит, мешает мне высватать Аленку. Погоди, говорит, я заверну на голову хвост этой вороне!
–
– присела барыня в кресло.
– Не верится даже, чтобы из-за одной девки столько народу перемутилось! Позови Хомку, я ему покажу!
Никита Мироныч потупился опять в сапоги и не сразу барыне ответил.
– Да ты еще что? Позови, говорю, Хомку! Ключницу запорол… Да знает ли эта образина, что он со мной сделал? Кто у меня теперь будет рыжики разносолить, капусту шинковать и квасить?
– Да, была мастерица, - вздохнул Никита Мироныч, сам не понимая, с чего он в этот разговор так охрабрел перед барыней, - да теперь уж, как сами часто вы говорили, стала Савишна дура давишна!
– Сам дурак… Как ты смеешь?.. Позови немедленно Хомку!
– вскочила барыня и замахнулась на старосту ручкой.
Никита Мироныч наклонил голову и не торопясь отвесил барыне поклон:
– Нету, матушка барыня… нету и Хомки!
– Что… о… о… о? Что ты еще говоришь?.. Да что ты, Мироныч, в уме?..
– В полном разуме, матушка барыня… Не хотел вам вываливать всего, без остачи, а то и в самом деле не поверили бы и, чего доброго, велели бы отпороть…
– Говори!
– неистово закричала барыня.
– Слушаю, матушка барыня! Хомка, видите ли, как вышел после Савишны с конюшни, а ведь вы сами ему приказали выдавать на такой случай заливухи сколько захочет, вышел из конюшни и прямо к Буркану… разбудил его и давай над ним выхваляться: дескать, что, взял, кузнечьи мехи, что-о… выкусил?.. Не видать тебе Аленки как своего затылка… для меня у барыни устроили, дескать, даже смотрины… а тебя, хучь ты и Буркан, посадят на аркан, кузнечными гвоздями кормить будут… Ну, кузнец, конечное дело, слушал, слушал, а потом вышел, схватил дурака за заднюю ногу да и шарнул со всего размаха, раскачавши, об угол… Теперь у Хомки, лежит в съезжей, что голова, что творожная лепешка… родная мать не узнает!
– Буркан!
– тяжело передохнула барыня во время рассказа старосты.
– Словно чувствовала, что так будет! Связать!
– опять закричала барыня.
– Что мне теперь с этим народом делать без Хомки?.. Господи боже, да что же ж это такое?
– Связан, матушка барыня… связан… по рукам и ногам.. ужищами связан! Сам без поперечки в узлы руки просунул… вяжите, говорит, меня, православные, вяжите крепчее, не то такого еще натворю! Крепился, крепился, говорит, и на вот - не докрепился! Ну, да и у телеги, говорит, гуж лопает, не токмо что терпенье у человека!
– Связан?! Связан?!
– обрадовалась Рысачиха.
– Ужищами?.. Не вырвется?..
– Да что вы, матушка барыня?.. Такой тихий парень!.. Он и не думает рваться. Говорю, что сам дал связаться!..
– Заковать! Слышишь: заковать! Нагнать на ноги кольцо убийце!
– Слушаю, матушка барыня, слушаю, - поклонился Никита Мироныч, -говорится, годится опаска и в пост и в паску!..
– Ах, Мироныч, как только мне теперь сообразиться с этими… проклятыми… женихами?.. Да что же ж это такое?..