Князь Ночи

Бенцони Жюльетта

– А здесь при вас только Годивелла! Не пытайтесь извиняться, дорогая, – успокоил ее Этьен с улыбкой, которая очень ему шла. – Это так естественно. К несчастью, я боюсь, что мой родитель не даст согласия…

– Ах! Но почему!..

– Потому что доктор Бремон – это доктор Бремон, а вы, вы племянница маркиза де Лозарга, – с горечью заметил он. – Существуют преграды, которые мой отец никогда не пожелает преодолеть. Мы бедны, как Иов, и, может быть, еще более нищи духом, но он ни за что не согласится это признать! В любом случае недурно, что доктор Бремон стал симпатизировать

вам и с места в карьер вас пригласил.

– Что же в этом хорошего, если я все равно не могу принять его приглашение?

– Потому что Шод-Эг всего в трех лье отсюда, и если в один прекрасный день вы убежите из замка, вас будут разыскивать везде, кроме как у доктора Бремона. Может быть, он поможет вам добраться до Клермона…

Рука Гортензии привычным жестом подвинула фигуру, делая первый ход, но ее взгляд был по-прежнему прикован к лицу кузена.

– Вы все еще лелеете мысль о бегстве? – мягко спросила она.

– Да. Потому что мой отец не оставит вам выбора. У вас не будет иной возможности.

– Но при всем том у меня нет особого желания расставаться с вами, Этьен. Каждый проходящий день все более привязывает меня к вам…

– И меня тоже, Гортензия! Вот именно поэтому я хочу видеть вас счастливой, а здесь этому не бывать никогда. Невозможно жить счастливо в Лозарге!

Партия в шахматы уже не шла так, как обычно. Произнесенные слова тяготели над юными душами, и молодые люди, погруженные в свои думы, стали слишком рассеянны. Этьен, вероятно, даже более кузины, поскольку он дал себя без труда обыграть.

– У нас, Гортензия, сейчас ум не расположен к этому занятию, – с усталым вздохом заключил он. – Вам лучше прогуляться, чтобы воспользоваться последними лучами солнца, а то оно скоро зайдет…

Соблазнившись солнечным днем, Гортензия решила последовать совету кузена. В своих недавних блужданиях в окрестностях замка она обнаружила на нависшем над потоком скалистом уступе славное убежище: маленький естественный грот, неглубоко вдававшийся в скалу, откуда открывался великолепный вид на долину. Там было чуть сыровато из-за мельчайшего водяного тумана, поднимавшегося от кипящей воды, но это не представляло неудобств для девушки. Она стала обживать маленький грот и уже трижды навещала его.

Покидая замок, она встретила возвращавшегося туда Эжена Гарлана. Вооруженный потухшим фонарем и небольшой мотыжкой, библиотекарь выглядел еще диковинней, чем всегда. Его одежды, особенно вязаный шерстяной колпак с таким же шарфом, обернутым вокруг головы, были заляпаны грязью и известью. Глаза, напротив, блестели, точно свечки за огромными стеклами очков, а руки дрожали от возбуждения, и он говорил сам с собой.

Поравнявшись с девушкой, он с безумным видом поглядел на нее.

– Я нашел вход! – торжествующе объявил он. – Я же всегда знал, что он существует… Я знал, знал!..

Гортензия не успела спросить, о каком входе он ведет речь. Впрочем, он, быть может, и не ответил бы ей, ибо, казалось, ничего не замечал вокруг.

Гарлан уже скрылся в замке, не переставая жестикулировать и что-то бубнить, а Гортензия, пожав

плечами, продолжила свой путь, думая о том, что возвращение к излюбленным изысканиям произвело весьма курьезное действие на их странного постояльца. Теперь он не только совершенно не занимался с Этьеном, но и пропадал по целым дням то вне замковых стен, то в своей библиотеке. Он появлялся, когда колокольчик созывал всех к столу, быстро проглатывал то, что оказывалось на его тарелке, и, не успев прожевать последний кусок, бормотал слова извинения и исчезал. Положительно, этот оригинал с энтузиазмом встретил неожиданные каникулы, продолжающиеся благодаря отсутствию в замке маркиза.

Перед тем как вывести к потоку, тропинка ныряла под кроны елового леса, а затем шла по краю небольшого лужка, где уже раскрывались мельчайшие голубые цветки вероники. Молодая трава из-за них отливала лазурью и под лучами солнца напоминала морскую гладь. Гортензия с радостной улыбкой оглядывала этот прекрасный клочок земли, улыбнулась заодно и желтой трясогузке, пролетевшей над ее головой. Она все глубже чувствовала прелесть сурового и прекрасного края.

Но внезапно очарование было нарушено. Едва Гортензия приблизилась к скале, послышалось грозное рычание, и почти в тот же миг она увидела устрашающий силуэт крупного рыжего волка, преградившего ей дорогу у самого входа в пещеру.

Охваченная ужасом, Гортензия хотела закричать, но ни единый звук не вырвался из ее горла. Она оглянулась, проверяя, есть ли хоть малейшая возможность убежать, и поняла, что погибла. Зверю с его длинными лапами хватит трех прыжков, чтобы настигнуть ее. Между тем собственные ноги отказались ей служить, и она застыла лицом к лицу с хищником, глядевшим на нее своими желтыми раскосыми глазами. Из его открытой пасти виднелись клыки, сверкающие безупречной белизной, и свисал красный длинный язык.

Уверенная, что настал ее последний час, Гортензия лихорадочно искала в памяти слова молитвы, когда из грота донесся знакомый голос и Жан предстал перед ней с книгой в руках, являя собою отменно умиротворяющую картину.

– Тихо, Светлячок!.. А, это вы. – Он узнал Гортензию. – Но почему вы не…

И тут же, еще не успев договорить, он отбросил книгу и кинулся к ней, подоспев как раз вовремя, чтобы подхватить теряющую сознание девушку.

Впрочем, это была всего лишь минутная слабость. Не успел волчий пастырь уложить ее на ковер из сосновой хвои, покрывающий пол пещеры, как она уже открыла глаза. Видя, что она приходит в себя, Жан засмеялся.

– Это весьма благоразумно с вашей стороны – поспешить очнуться прежде, чем мне пришлось бы надавать вам оплеух, стараясь вызвать к жизни. Ну что, вам уже лучше?

Она кивнула, приподнялась и тут же увидела, что волчище, так перепугавший ее, теперь развалился у ее ног, уткнувшись мордой в лапы, как самый что ни на есть благовоспитанный пес. Жан ласково провел ладонью по настороженным ушам зверя, и тот приподнял голову, глядя на него.

– Мне очень жаль, что он нагнал на вас такого страху. Но вы же знаете, он не причинил бы вам зла…