Князь Рязанский

Шелест Михаил Васильевич

– Так мож от этого и нападут? – Вставил я.

– Хе-хе, – захихикал Василий, – Ну, Михась… Ты где? Подходь ко мне.

– Тут я, – подойдя к нему и падая в ноги сказал я.

– Ты пошто, князю сказки сказываешь? Али умысел какой таишь?

– Сон рассказал, князь батюшка, что возьмёшь его в соправители, и дашь на княжение Переславль, что Залесский. Ещё кремль видел красным кирпичом выложенный с башнями высокими, и соборами белокаменными с золотыми куполами, – повторил я «сон».

– Ишь ты… мал вроде

хитрости плести, и нет у тебя тут никого, кто бы надоумил, кроме воеводы, но и тот не знает, что указ я уже подписал о соуправлении. Писец? Так вроде он со мной всегда рядом…

Он нащупал одного из постельничих.

– Ты тут, Артишка?

– Тут я, батюшка.

– Вишь, што глаголит малец… Сколько жить буду не видел? – Обратился он ко мне.

– Видел, батюшка. Долго.

– Спасибо и на том. В провидцы тебя записать? При дворе моём?

– Упаси Бог, Великий Князь. Какой с меня провидец? Раз что-то мнилось, а будет ли далее? Если что привидится, я сыну вашему Князю Ивану Васильевичу скажу. Я хочу воем стать знатным и служить Руси нашей. Татарву и литвин с немцами побить всех.

– Поди сюда, воин, – он вытянул в мою сторону руки и, когда я встал, провёл ими по моей голове, лицу, плечам, рукам. – Ладный ты. Будет из тебя добрый воевода. Служи пока князю своему Тверскому Борису. Мы с ним вместе. Пока. А там видно будет.

– Батюшка, он завтра дружкой моим будет, ты помнишь? Ты обещал мне.

Василий поморщился.

– Так сватал Марию я тебе…

– Не гоже тебе дружкой быть

– Молод он. Да и обряда не знает, поди?

– Знаю, Царь батюшка, – вырвалось у меня.

– Как ты сказал? Царь? Кто сказал? Опять, скажешь, во сне видел.

– Так и есть… Вырвалось с языка. Не по моей воле, государ.

– Ты где это… слышал? Молод ещё. Наукам обучен? – Возбуждённо спрашивал Василий.

– Самую малость. Счету, да письму. Но читал много книг греческих. Там цезари, кесари упоминаются. Вот и вырвалось – цар.

– Ты, говори, но не заговаривайся, – грозно сказал Великий Князь, – Кесарю – кесарево, а князю… – Потом прервал себя и милостиво добавил, – Пусть будет дружкой, коль такой грамотный. Ванятка, поди ко мне.

Иван подошёл к Василию. Я отошёл в сторону.

– Взрослый ты становишься. Тяжёлая ноша на тебя ляжет. Тяжело земли собирать в единую силу. Много недовольных будет, жадных и завистливых. Мой век короток. Хоть и нагадал мне твой ведун, – он усмехнулся, – но… Пока вместе править будем. Помогу тебе. Учись воевать. Без войны нет мира. Тебе бы таких, как этот Михась с десяток, но… – опять замолчал он. Потом повернулся в сторону меня, сказал:

– Вот победишь хана Саид-Ахмада, – дам тебе московское боярство и вотчину хорошую. – Князь засмеялся, но вдруг, прервал смех и спросил:

– Через три года, говоришь? Сколько тебе лет будет?

–

Осмнадцать.

– У-у-у… Самый сок. Я сказал, ты услышал. А пока рядом с Иваном будь. Я договорюсь с князем Борисом. Да, – вспомнил он, – говорят ты к Марии неровно дышишь? Так ли это?

Я вдруг вспыхнул так, что думал опалю его огнём. Мне то чего? С каких…?

– По детству было, Великий Князь. Сейчас другая по нраву, хочу сватов засылать. Но к Марии отношусь очень хорошо. Она славная была по малолетству. – Я улыбнулся.

– Это хорошо. Будешь их обоих охранять. Как, Ванятка, сгодится тебе такой дружка?

– Сгодиться, батюшка, – Иван запрыгал.

– Ну-ну, – сказал князь, будто всё видя, – не гоже тебе… козловать.

Иван оглянулся на меня, смутившись, но потом подмигнул и заговорщицки потёр ладони.

– Ты отдай его своим дядькам, пусть научат обряду венчания. В церкви, там попы сами разберутся, а наше народное, надо соблюсти по кону.

– Шас позову и пусть учат. Мне тоже интересно и знать надо. – И Иван умчался в дверь, ведущую в великокняжеские покои.

– Вот и ладно, – сказал Князь Василий. Потом, помолчав немного, добавил, – Ты, Михаил сын Фёдора унаследуешь маленький городок в Твери. Отец твой, слышал я, совсем плох. Сколько там дворов? Двадцать? И всё хозяйство. Держись Ивана. Помогай ему, и тебе прибудет. Про боярство московское – не шутил. Но прежде… – Он подозвал меня ближе и сделал движение слугам, чтобы отошли дальше, потом продолжил, – прежде доделать дело надо. Пока Шемяка жив, не будет покоя на Руси. И Новгород его считает Великим Князем Московским. Разве это дело?

Он опять положил свои ладони мне на плечи и, притянув к себе, зашептал в левое ухо:

– Извести его надо. Если сделаешь, получишь Рузу и Димитров.

– Сам думал, что дальше делать с Шемякой. Новгород брать пока не с руки…

– Пока? – Слегка отшатнулся Василий.

– Пока, – повторил с нажимом я, и продолжил, – посему, полагаю, это единственный ход, успокоить Русь. Только подобраться к нему… Есть мыслишка одна… Не знаю, одобришь ли?

– Скажи, услышу, – прошептал князь.

– Я поеду в Новгород, найду Шемяку и скажу, что ты просил его убить.

Василий отшатнулся, но я, взяв его кисть, и слегка сжав её, успокоил его.

– Скажу, что ты приказал его убить, – поправил себя я, – но я, влюблённый в Марию, готов убить и тебя, князь, и сына твоего князя Ивана, если Шемяка даст мне боярство и вотчины. Если я завтра проведу обряд венчания, они поймут, что я очень близок к вам, и могут поверить.

Переведя дух, я продолжил:

– Разговор с Шемякой будет очень близким, как с тобой сейчас, – сказал я, и притянул князя за локти чуть-чуть к себе. По его телу пробежала дрожь, он попытался вырваться, но я успокоил его.