Князь Стародубский

Лист Банный

Дружина кивнул и ушел.

А между тем я стал проводить учения на месте недостроенного замка. Одна часть сидела за стенами, другая пыталась штурмовать. И так день за днем. Потеряли еще пятерых. Но и прирост был. Уже почти 600 человек под моим знаменем. Кстати, о знамени. Вернулся в Глушици и отправился в Москву.

Заказал 31 знамя. Из тяжёлого бархата. Одно на все войско. Остальные для сотен, меньше размером раза в два. Двадцать четыре на вырост, шесть для уже существующих. Общее будет с ликом Христа. Как

на картине «утро на Куликовом поле», только красное. Для сотен обдумывал эскизы всю дорогу до Москвы.

Опять собрал свое воинство. Объяснил им зачем нужны знамена. За потерю пообещал расформировать сотню к чертовой бабушке, а выживших выгнать с позором. Прониклись. Затем торжественно вручил.

Не обошлось и еще без одного новшества. Барабаны. Образца 1812 года. Показал, постучал. Зашло так, что за должность сотенного барабанщика чуть ли не подрались. И потом долго, со стороны лагеря, с утра и до вечера, доносилась барабанная дробь, в разных вариациях. Маньяки, блин.

Вернулась артель опять в середине апреля и тут же закипела стройка. Посмотрел, все путем, как будто и не уплывали никуда. А вот нам пора, пожалуй. Собрал сотников и потребовал список тех, кто пойдёт со мной. Сотники хотели все.

— Со собой беру Казарина, Ивана Косого и Истому. Остальные остаются тут. Старший — Петр из Вщижа. Теперь об тех, кто нужен. Идем на ладьях. Тактика будет своеобразная. Потребуются бойцы, ловко стреляющие из арбалета и те, которые лучше других в рукопашной, на мечах.

— Князь. На мечах мы все не хороши. Ты нас не к тому готовил. — Заметил Истома.

— Я понимаю. Но в данный момент требование именно такие. На ладье пикой или алебардой не помашешь, а биться я рассчитываю только на них. Все же кмети вас чему-то учили.

Сотники переглянулись, подумали и стали называть имена. Я записывал. После объявил общее построение и вызвал избранных.

— У вас три дня. Готовьтесь, подгоняйте амуницию, составляйте завещания. Вернутся не все. В субботу отплываем.

С собой забрал трех лекарей, парней. Девчонок оставил обучать трех новеньких, принятых на днях.

В Болгар прибыли в середине мая. Привязались к пристани и стали ждать. Подъехал богато одетый мужик с большой свитой и что-то спросил.

— Не понимаю я тебя. По-русски говоришь?

— Плохо.

— А по-половецки?

На этом языке он говорил отлично. Познакомились. Оказался старшим таможенником.

— Торговать сейчас не буду. Видишь сам из всего товара только эти, — я кивнул на своих воинов, — но они дорогие, не у всех хватит серебра.

— Точно! — Засмеялся тот. — Куда плывешь?

— Слышал, что у вас с монголами опять война, вот хочу поучаствовать. К Саксину спущусь, его вроде осаждать собираются.

— Сейчас на реке Урал все наши и половцы. Там встретим врага. Так что поздно ты приплыл.

— А эмир Ильхам-хан где?

— Там же, вместе со всем войском.

— Ну я все же спущусь по реке, посмотрю, что и как.

Мужик пожал плечами, дело, мол, твоё. Я то знал, что разобьют их

монголы на Урале в пух и прах. И Саксин осаждать будут.

— Продукты хочу купить.

— Рынок там. — Махнул рукой в сторону ворот. — Ты можешь с мечом идти, твои пусть оружие оставят тут.

— Понял.

Отобрал десяток, оставил им только кинжалы, сходил на рынок, закупился. Переночевали у причалов, заплатив по дирхему с ладьи. Утром отплыли. Еще месяц добиралась до устья Волги. Опоздали немного, город уже осаждали. Но у монголов не было флота, так что мы спокойно подошли к самым стенам.

— Эй, горожане! — Крикнул я. — Меня зовут князь Ростислав Владимирович! Позовите из старшин кого-нибудь.

На стенах зашевелились. Через минут тридцать показалось несколько голов в богатых тюрбанах.

— Я Буре-бег из рода ольбари, старший здесь. Что надо?

— Да вот приплыл вам помочь.

— Маловато вас что-то.

— Побеждают не числом, а умением, бег.

Головы склонились друг к другу и стали обсуждать ситуацию. Наконец, решили и бег прокричал:

— Сейчас не сможем встретится, монголы не дадут, меткие собаки. Вон видишь остров у другого берега? Там нас жди, ночью приплывем, поговорим.

Остановились, где указал старшина. Он приплыл на лодке около полуночи. Обсудили ситуацию. Я предложил ему свое видение, как нагадить врагу, он кое-что подкорректировал и согласился. Ударили по рукам. С этой ночи началась наша боевая работа.

В осажденном городе с продуктами все было хорошо. Запасов хватало, да и подвозили свежие постоянно. Реку монголы не контролировали. А вот у противника были проблемы. Устье Волги очень удобно для партизанской войны. Вот мы и лишали монголов провизии и вырезали фуражиров. Делали это так.

Свели меня с половцем по имени Тулпар. Под его началом было 200 всадников. Не бог весть что, пастухи, но стрелять умели и это главное. Когда монголы, с обозом, подъезжали к переправе через один из протоков дельты, на противоположный берег выезжали часть людей Тульпара, начинала крутится там и всячески поносить. Противник под прикрытием своих стрелков, переправлял авангард, чтобы отогнать дураков. Как только это случалось, выезжали все пастухи Тульпара и начиналась перестрелка. Основная часть монголов бросалась на выручку, оставив обоз на немногочисленную охрану.

И тут вступали в дело мы. Дождавшись, чтобы противник пресёк середину протоки и до обоза им было дальше, чем до авангарда, наши ладьи выскакивали из камышей и становились цепочкой на якоря. Тут же, прикрываясь павезами, арбалетчики отстреливали сначала тех, кто в воде, а потом их сухопутных товарищей. Те активно сопротивлялись. Но нас прикрывали борта и щиты, а их не самые лучшие кольчуги, а то и просто халаты, все же не армейская элита. На дистанции в 100 метров — тьфу. Тем временем удравшие половцы переправлялись в другом месте к обозу и вырезали всех, кого могли поймать. Монголам оставалось только смотреть на это и скрипеть зубами, хода обратно им не было.