Князь Стародубский

Лист Банный

— Значит так. — Решил я, хорошенько подумав. — Сейчас могу продать тебе пять больших сервизов из хрусталя. Подожди, — предостерегающе поднял ладонь, — закончу. Пять сервизов могу продать сейчас, еще три, может, до осени изготовят.

Пусть засылают шпионов, ищут мастеров, пытаются переманить. А мы посмотрим, да посмеемся.

— Еще могу обычной стеклянной посуды предложить. Качество отменное, не боится горячей воды. И не хрупкая. Ну да ты видел и брал прошлой осенью. Такой тоже не много, пока, но к осени, думаю, наварят. Есть оконное стекло. Очень чистое и большое. Видел в усадьбе, небось, когда мимо проходили. Осталось где-то двадцать листов, размером с

эту столешницу. Если закажешь, к осени еще столько же сделают.

Помолчал, давая новгородцу обдумать сказанное.

— Продолжу. Зеркала. Есть одно большое, примерно, как оконные стекла, и 200 маленьких, точно таких, как ты прошлый раз взял. Китайский шелк. Не много, пять рулонов. Возят из далека, стоит неимоверно, сам понимаешь. Цвет красный, синий, зеленый, и два рулона желтого. Специи. Корицы, аниса, кориандра и кардамона по большому мешку, да перца и гвоздики по два мешка. Часть купишь за серебро сразу, а потом посмотрим, что могу дать тебе в счет будущей выручки. Все же сумма не маленькая. За такое на многое пойти можно, — намекнул я.

— Специи и шелк откуда?

— Булгары привозят.

Малыгин переварил и приступил к торгу. Поторговались. Выпили еще по кружечке пойла. Пошли в усадьбу смотреть товар. Собственного серебра у купца хватило на один хрустальный сервиз, все обычное столовое стекло, маленькие зеркала и часть специй. Еще два сервиза, большое зеркало, оконные стёкла, шелк и остаток специй отдал под реализацию. Выпили на дорожку хорошего вина и распрощались до осени.

Дождался, наконец, булгар. Эти тоже увеличили свой флот. Обменял у них десять девиц и десять кобылиц, а также кошели с дирхемами на хрусталь, зеркала и разное стекло. Особенно их поразил размер и прозрачность оконных. Подарил им бочонок хорошего белого вина, чтобы дорога была легче. Попросил привозить еще коней, а вот девок, пока, не надо больше. На том и расстались.

Приехали заказанные возы. Осмотрел и остался доволен. Все в точности, как и объяснял. Ну что ж, пора в поход. Собрал сотников, пятидесятников и витязей, пригласил бояр и Ингваря с сыновьями. Обрисовал задачи, спросил их мнение и пожелал выслушать предложения. Обсудили, поспорили, пришли к консенсусу. Поход будет по кругу, радиусом в 10 верст. Даже, скорее, по овалу. Чтобы далеко от усадьбы не отходить. А то мало ли что? Вдруг новгородцы не испугаются. Или боярин Постник отомстить захочет. Сторожить ее оставлял Дружину, Федора и Илью с несколькими кметями. Ингварь и младший сын, с частью витязей, будут у себя в усадьбе. Старший возглавит кавалерию, состоящую из остальных витязей и кметей. Эта часть войска будет имитировать атаки на мою пехоту, учится взаимодействовать с ней. Поразвлекутся с недельку, ночуя в усадьбах и поменяются местами с остающимися. А вот пехота будет все время в поле, не заходя в лагерь. Весь поход предполагался в три недели, может в месяц. Как пойдет. Ну, погнали!

Выходили рано утром. Я, на коне, впереди. Сзади походная колонна. Сотник пикинеров. За ним его сотня. Сотник алебардщиков со своими. Замыкали арбалетчики. Затем ехал обоз. Возы были со съёмными тентами, как в фильмах про ковбоев. Впереди повозка лекарей, потом возы десятков, с доспехами, продовольствием, котлами, и прочими тысячами нужных вещей. Последними ехали веселые девицы. Из их возов раздавался могучий, совсем не женский храп. Умаялись за ночь, бедные. В самом конце шел десяток боевого охранения.

Солнышко начало припекать. Бойцы, без доспехов, но со всем оружием (не легким, между прочим), все чаще и чаще припадали к флягам, образца советской армии. Пусть пьют.

Колодцев рядом нет, сырую воду я запретил пить категорически, так что посмотрим, как они взвоют без водички. Только так, на собственном опыте, и научатся. Через пять верст темп начал падать. Взбодрим, молодцев.

— Ну-ка, песню запевай! — Приказал я.

Пехота дружно затянула «Марусю» и зашагала бодрее. За зиму разучил с ними несколько строевых песен, адаптированных под это время. Прошли еще столько же. Вышли на опушку леса и не успели отойти от него на пол версты, как из-за небольшой березовой рощицы выскочили всадники и помчались в нашу сторону, перестраиваясь прямо на ходу в клин. Я сидел в седле и молча смотрел на своих. Те на меня.

— Я потерялся, отстал, убит. Действуйте сами. Из арбалетов не стрелять, это свои.

Несколько секунд растерянного молчания, а потом наступил бедлам. Когда всадники приблизились на дистанцию в десять метров до того, что было недавно колонной, моя армия представляла из себя кучу ничего не соображающих и беспомощных младенцев. Эх! Учить и учить. Витязи покрутились рядом, поржали от души и ускакали.

Глава 7. Стародубский стол

Прошли еще две версты. Деморализованные бойцы еле волокли ноги. Ладно, пусть отдохнут.

— Привал!

Многие попадали там, где стояли. Хм. А где же кавалерия? Ага, вот она. Снова все повторилось. Немой вопрос, пожатие плечами, неразбериха, смахивающая на панику. Отдыхали около часа. А водичка то кончилась. Рядовые все чаще спрашивали своих десятников: «Где?!!!». В Караганде, блин. Но издеваться не стал. Подозвал сотников и велел выкатить бочку с кипячёной водой с одного из возов. Каждому досталось по пол фляги. Плюс сух. паек на обед.

— Внимание, бойцы! — Объявил я. — Эта вода — последняя. До вечера не будет. Так что экономьте.

Коней, зато, вволю напоили из небольшого ручья в лесу. Встали, построились, пошли. До вечера тащились, как издыхающие клячи. Витязи еще два раза атаковали, с тем же примерно результатом. При последней атаке одуревшие от жары и усталости пехотинцы просто остановились и оперевшись на оружие, смотрели на приближающуюся кавалерию. Без намека на желание куда-то бежать и что-то делать. Просто тупо пялились. Я плюнул и махнул на них рукой. Витязей отпустил до завтра, согласовав план действий.

Уже смеркалось, когда мы вышли к месту предполагаемого походного лагеря. Тут все войско и полегло. Собирать совет и обсуждать первый день было бессмысленно. Припряг девиц и своих лекарей, велев кипятить воду и готовить ужин на всех. Строить укрепления из возов тоже не стал, некому просто. Возницы, подростки из деревень, нанятые мной на месяц, распрягли коней и стали ухаживать за ними, ехидно поглядывая на лежащее и стонущее воинство.

— Там, в ложбинке, небольшой ручей, ведите коней и поите. Только после того, как мои наберут воду. — Посоветовал им.

Сам же снял со своей лошадки седло, расстелил на земле попону и отдал поводья пацану, пусть и мою обиходит. Уселся на седло и соорудил себе бутерброд из утреннего хлеба и копченой грудинки. Сидел, жевал и думал. В принципе, произошедшее было ожидаемо. Так что ругать никого не буду. Утром обсудим с командирами ситуацию и к новым свершениям.

Когда приготовили ужин, к котлам подтянулась лишь половина личного состава. Остальные спали мертвецким сном. Велел не будить. Остатки смолотили вечно голодные пацаны-возницы. Теперь уж ожившие бойцы ухмылялись, глядя на охающих парней с разбухшими животами. Как бы не померли от обжорства.