Князь Стародубский
Шрифт:
— И не надо. Есть ополчение.
— Вот и славно! — Весело воскликнул дядя Юрий. — Давайте же пировать! Предлагаю выпить за молодых!
Князья поехали с нами, когда я решил возвращаться на Белую гору. Они собирались заехать в Муром, к союзнику, так что им было по пути. В этом году апрель был холодным и лед на реке оставался пока крепок.
Перед поворотом Клязьмы к замку, я вытащил жену из возка и посадил впереди себя на коня. Хотелось насладиться ее реакцией. Насладился и не только ее. Как только показалась моя гордость, встали
— Ни хрена себе! — Хором произнесли братья.
— Прости, княгиня. — Тут же извинился Великий князь.
Но та его даже не услышала и смотрела на замок, широко раскрыв глаза.
— Это твоё? — Наконец спросила она, дрожащим голосом.
— Наше. — Улыбнулся я и пришпорил коня.
Глава 12. Орден меченосцев
Плюнув на уходящее время и вот-вот готовую исчезнуть ледяную дорогу, князья задержались у меня на сутки. Облазили все. Не отставала от них и Анна.
«А как? А зачем? А это что?» — только и слышал от них.
— Сколько это все стоит? — Спросил Великий князь.
Услышав ответ, сразу поскучнел лицом.
— Даже для меня дороговато. — Признался он.
— Я на защите не экономлю, — парировал я, — дороже выйдет. Сбережёшь серебро, а тут придёт кто-нибудь посильнее и все отнимет. Хорошо, если только серебро. А если жену, детей, внуков?
Князья призадумались.
— У нас трудно отнять, что-нибудь, — усмехнулся Юрий Всеволодович, — сами у кого хочешь отнять можем. Главное, не стены, а люди, которые их защищают. Слава Богу, с этим у нас все в порядке.
Его брат кивал, соглашаясь с каждым словом. Только Александр стоял и размышлял над тем, что увидел.
— У немцев такие же, — наконец выдал пацан, — и они сейчас сильны. Пруссов прижали, Литву, ливов и эстов дожимают. Мы с ними чуть не каждый год бьёмся.
— И что? — Спросил у него отец.
— Раз строят, значит видят смысл. Они не трусы, драться любят. И жадные, просто так серебро не будут тратить.
Князья хмыкнули и пошли собираться в дорогу.
— У тебя красивая жена, Ростислав. — Сказал княжич, заметив, что Анна отошла в сторонку, и покраснел.
Да уж, скоро мальчик станет юношей, со всеми желаниями и бзиками этого возраста.
— У тебя будет не хуже. — Успокоил его.
— Думаешь?
— Присмотрись к младшей сестре Анны. — Посоветовал ему.
— Отец решать будет. — Ответил, мрачнея, двоюродный брат.
— Ты при нем просто упомяни как-нибудь, что есть такая, а там уж как повезет.
Александр задумался, потом просто кивнул головой и пошел вслед за отцом, явно повеселев.
— Что ты ему сказал? — Заинтересовалась жена, наблюдавшая за нами.
— Что у тебя красивая сестра, но ты все равно краше.
— Вот же … болтун! — Рассмеялась Анна и прижалась ко мне.
Начался медовый месяц. Что сказать? Я не забросил дела и войско, но
На второй день по приезду, сводил ее в свою сокровищницу. Анна долго бродила среди слитков серебра и золота, перебирала монеты и ювелирку.
— Мне говорили, что ты богат и удачлив на войне, но я даже не подозревала — насколько. — Призналась она.
Вместе мы ездили по нашим полям, наблюдая за севом, наведывались и в деревни смердов. Те часто предлагали попить их кваса или свежего молока. Жене пришлось по душе, что простые люди живут зажиточно, одеты хорошо и не избегают встречи с нами.
— У нас смерды живут беднее и на много. Сколько зерна получаешь со своих земель?
Когда я ответил, ее глаза округлились в изумлении.
— Столько не взять со всего Полоцкого княжества. А оно гораздо больше и заселеннее твоего.
— Нашего. — Поправил жену.
— Все никак не привыкну. — Засмеялась она.
Только когда Анна вошла в мою жизнь, я понял, как меня обирали торговцы. Послушав первых купцов, приплывших после схода льда, она решительно вклинилась в разговор и после двух часов ожесточенных препирательств, получила за наш товар на 10 % больше, чем обычно. За что была зацелована, затискана и назначена министром торговли.
Как-то, когда мы лежали вечером обнявшись, она призналась:
— Я боялась ехать сюда. Про тебя рассказывают всякое.
— Мне поведали о том.
— Думала, что ты будешь, как все витязи у моего отца. Наглым, хвастливым и жестоким. А ты оказался другим.
— Я тоже бываю жестоким.
— Иногда надо, — согласилась она, — но редко кто может остановится.
Она помолчала и продолжила:
— Меня покоробило, когда меня купили, как породистую кобылу, за серебро. За гору серебра. — Поправилась Анна. — Мои девушки меня успокаивали, говорили, что так бывает всегда, особенно у князей. Но я хотела по-другому. Уговаривала отца не отдавать меня. Однако ему нужны гривны, он все время воюет.
— Я тоже, милая.
— Тебе есть на что воевать, и судя по сокровищнице, война приносит не мало добычи.
Она не знала еще, сколько я трачу на войско.
— А у отца нет такого богатства, зато полно жадных бояр и витязей, которые знают только одно слово: «Дай!». Мы жили беднее многих из них. По приезду ты подарил мне шкатулку. Еще не жене. Я открыла и обомлела. В ней было больше украшений, чем на всей моей семье. Тогда я подумала, что ты выжимаешь все соки из своих смердов, чтобы делать такие подарки. Но и тут я ошибалась. Знаешь, только что пришла мысль, что мне крупно повезло. Знай я все раньше, летела бы к тебе на крыльях.