Князь Святослав II
Шрифт:
Когда толмач перевел Гите сказанное, девушка задержала на Олеге свой взгляд, внимательный и задумчивый.
– Я верю, что когда-нибудь смогу навестить мою милую Англию, тогда я возьму тебя с собой, добрый витязь, - ответила Гита Олегу.
– Я уверена, моя родина тебе понравится. За нее действительно не жаль отдать и саму жизнь.
Затем начался пир.
«Она далеко не глупа и не наивна, эта бледная девочка с очень серьезными глазами, - думал Олег, сидя за пиршественным столом между Глебом и Давыдом.
– Видит Бог, Гита станет Владимиру не только хорошей женой, но и мудрой советчицей».
Спустя
Перед самым отплытием русских ладей во время прощания на берегу Волхова Гита сама подошла к Олегу и через толмача спросила его, приедет ли он к ней на свадьбу.
Олег растерялся, ибо не мог без отцова повеления оставить надолго Ростов.
Его выручил Глеб, который незаметно подтолкнул брата локтем и прошептал:
– Не обижай отказом дочь короля. А я замолвлю за тебя слово перед батюшкой.
– Я с великой радостью приеду к тебе на свадьбу, прекрасная дочь Гарольда, - произнес Олег, прижав руку к груди.
– Это большая честь для меня.
Гита с самым серьезным видом выслушала перевод толмача, в следующий миг ее нежное, чуть удлиненное лицо озарилось приветливой улыбкой.
– Вот и замечательно!
– воскликнул вездесущий Вастибальд.
– В знак нашей вечной дружбы и родства мы смешаем на этой свадьбе ваш хмельной мед и наш пенный эль. Думаю, получится забористая штука!
Вастибальд расхохотался и похлопал Олега по плечу, не в силах скрыть своей симпатии к нему.
* * *
Женитьбой Владимира на дочери английского короля Святослав хотел увенчать все свои успехи, каких он достиг, находясь на киевском столе. Это через Святослава шли переговоры с Елизаветой и ее супругом, датским королем Свеном, сватавшим Гиту за русского князя. Сначала Елизавета просила у Святослава Олега в мужья Гите, узнав, что он недавно овдовел. Однако этому воспротивилась Ода, заявив, что Олег достоин дочери более могущественного правителя. Святослав и сам не горел желанием принимать в свою семью принцессу из невесть какого королевского рода, к тому же лишившегося у себя на родине владений и власти. Поэтому он предложил в мужья Гите старшего из сыновей Всеволода - Владимира. Всеволод не стал возражать, поскольку издавна питал симпатии к англо-саксам: даже самостоятельно изучил английский язык еще задолго до гибели короля Гарольда.
Венчал новобрачных сам митрополит, недавно вернувшийся в Киев из Царьграда.
Ни патриарх, ни император не одобрили ссору Георгия с великим киевским князем, поскольку оба взирали на православную Русь как на свой последний оплот в той нелегкой борьбе, которую вела Византия с сельджуками на востоке и с нормандцами на западе. Император ромеев Михаил Дука [138] до такой степени неуверенно чувствовал себя на троне, что взывал к Святославу о помощи. Император был готов предоставить русским воинам все крепости в Болгарии и на границе с венграми, лишь бы удержать владения Империи по Дунаю.
[138] Михаил VII Дука - византийский император в 1071-1078 гг. Стал
Святослав хоть и заверил посланцев императора, что готов послать войско в Болгарию, но не сказал, когда именно собирается это сделать. Сначала ему нужно было поддержать своего зятя Болеслава в войне с чешским королем Братиславой. Болеслав только на таких условиях обещал Святославу не помогать Изяславу отвоевывать киевский стол. По слухам, он держит свое слово: поляки уже выпроводили Изяслава из своей страны и тот обосновался покуда в Майнце у германского короля.
«Вот разобьем с Болеславом Братислава, а мы его непременно разобьем, тогда можно будет и в византийские дела вмешаться, - размышлял Святослав, сидя за свадебным столом и глядя на веселье вокруг.
– Только я не стану выручать Михаила, но отниму у него земли в Тавриде и по Дунаю. Довольно ромеям оттеснять Русь от теплого моря!»
Даже самому себе не решался признаться Святослав, что хочет он повторить походы своего знаменитого прадеда Святослава Игоревича по южным и западным землям: закрепить за Русью земли по Кубани, нижнему Дону и устью Дуная. Не на несколько лет закрепить, а навечно!
По окончании свадебного торжества Владимир с юной женой вернулся к себе во Владимир-Волынский. Всеволод Ярославич уехал в Чернигов. Глеб и Янка отбыли в Переяславль.
Олег ненадолго задержался в Киеве.
В одной из бесед Святослав сказал сыну:
– На будущий год готовь дружину к дальнему походу. В Богемию пойдем.
– Помогать Болеславу против чехов?
– догадался Олег. Святослав с улыбкой кивнул.
– Не увязнем ли мы в этой войне, ведь чехи - враг упорный, - высказал опасение Олег.
– И не будет ли это на руку Изяславу. Что, ежели король германский даст ему войско и Изяслав с этим войском на Руси объявится?
– Все что может дать Изяславу король германский, так это свои последние порты и сапоги в придачу, - насмешливо сказал Святослав.
– Генрих сам тесним со всех сторон своими непокорными вассалами, до Изяслава ли ему!
– Значит, по весне в поход?
– весело промолвил Олег, гоном и взглядом давая понять отцу, что засиделся в Ростове я рад войне.
– По весне, сынок, - подтвердил Святослав, для которого меч был не менее любим, чем книга.
Нежданно-негаданно в эти же дни появилось в Киеве посольство из Германии. Во главе посольства стоял настоятель грирского собора сводный брат Оды, Бурхардт.
Великий князь без промедления принял посланцев Генриха, понимая, что речь пойдет об Изяславе. Святослав пригласил на эту встречу кроме своих думных бояр и Олега.
Немцы, облаченные в длинные серо-коричневые одежды, смахивали на монахов, хотя священником среди них был только Бурхардт.
Глава посольства был тучного телосложения с маленькими хитрыми глазками и приплюснутым носом. В его речи сквозили только мягкие и вкрадчивые нотки, при этом неопределенная улыбка то и дело появлялась у него на губах, маленьких и красивых, как у женщины.
Свою речь, обращенную к Святославу, Бурхардт начал издалека, вспомнив про дружественные связи Руси с Германией со времен Ярослава Мудрого. Постепенно разговор зашел и об Изяславе, «достойном сыне своего покойного отца», как выразился Бурхардт.