Княжич Юра III

Француз Михаил

Пилот одного из них поравнялся со мной, буквально крылом к крылу встал. После чего, показал мне жестом, типа: садись! Снижайся давай! Рации-то у меня нет. И телефон я на балконе оставил. Да и был бы он, что с того? Как будто они вот так вот сходу номер определят и дозвонятся до меня.

А я… быть принудительно посаженным на военный аэродром, а после запертым до выяснения обстоятельств в мои планы уж точно не входило. Я, вообще-то, тут помирать собирался!

Что в таких обстоятельствах делать?

Ну, не знаю, как кто, а я пилоту «фак» показал. А потом ещё сформировал в этой же руке внушительных размеров

пистолет из воды и выстрелил из него в калпак его кабины. Не в самого пилота, а чуть ли не на метр дальше него.

Водная пуля… коснувшись прозрачного материала колпака… взорвалась. Она же, бин, по схеме «водного кулака» делалась! А я, на полном автомате её такой воспроизвёл.

Короче, стекло в дребезги, пилот в панике. И уже он на автомате дёрнул ручку катапультирования. И, в принципе, правильно сделал: без защитного колпака на таких скоростях, как у него, особо не полетаешь. Да ещё и пуля своим взрывом чего-то ещё повредила в приборной панели.

Короче, кресло отстрелилось, парашют раскрылся, а самолёт клюнув носом ушёл неуправляемо крутясь вниз, петь «Мииииииииир вашему дому!».

— Же-е-есть… — ошарашенно проговорил я. Хотел-то только пугнуть или разозлить, а вышло… что вышло.

Правда, тут же стало не до пустых размышлений и сожалений, так как истребителей было-то ещё три! И они сразу же разошлись в стороны. И начали атаковать уже меня. Пулемётными крупнокалиберными очередями полосовать…

Вот только, мой собственный «покров» спокойно попадания этих очередей выдерживал, как оказалось. А «самолёт»… он, блин, из воды! Ему похеру! Пули сквозь него пролетают, словно их и нет.

Правда, от попаданий по телу всё равно неприятно!

Я… разозлился. Ну, точнее, злости-то не было. Скорее уж разыгрался, тормоза отпустил. Азарт появился, поиграть захотелось — всё равно ж помирать! Так почему бы и не повеселиться?

Я бросил свой «самолётик» в вираж, пытаясь зайти на атаку сам. Вот только, из этого мало что получилось: у моей летающей табуретки просто не хватило скорости, чтобы тягаться с нормальными истребителями. Всё, чего я добился, это только ещё несколько очередей по телу.

После чего мой «самолёт» развеялся, а я «оттолкнулся» от взрыв-ступени и рванул к ближайшей машине уже без всяких изысков, по воздуху, сам, своим собственным телом, жёстким противоприцельным зигзагом, как иногда во всяких там анимешках показывают.

Меньше двух секунд мне понадобилось, чтобы врезаться в кабину истребителя, с размаху ударяя кулаком по калпаку, разбивая и пуская по нему трещины. Пилоту понадобилась секунда на принятие решения о катапультировании.

— Два ноль в мою пользу, — расплылся в улыбке мой рот.

Вот только следующий истребитель мне догнать было уже не суждено, так как два оставшихся развернулись и на полном форсаже уматывали от меня в диаметрально противоположные стороны.

А вместо них, ко мне уже летела пара «крылатых» коней с грозными всадниками, облачёнными в форму Имперской Гвардии. В белые мундиры Воздушников. А там — меньше, чем Ратники не служат…

Я резко распахнул глаза в мире писателя, похлопал ими в темноте, сходил на кухню попить водички, вернулся в кровать, повернулся на другой бок и снова закрыл глаза досыпать.

В мире Княжича, я открыл глаза в своей ванной. Теперь уже своей. Я-таки отжал её у Макса себе под спальное

место. Правда, пришлось поступиться другой комнатой, но я не в накладе.

Я проснулся, потянулся, потёр шею, вспоминая прошедший бой… Летучие конники оказались вообще жёсткими ребятами! На расстоянии полосуют воздушными техниками так, что замучишься уворачиваться, а, когда я полез в ближний бой, оказалось, что и сабельками они рубятся тоже знатно! Да ещё и лезвия окружают своей Стихией, так что без собственного меча, лучше даже и не соваться.

Мне, насколько я помню, отрубили руку и голову, прежде чем мир погас.

Ну, что ж! Задача выполнена, «петля» запущена, и я даже, к тому же, не сам себя убил. А значит, суицидом это, в полном смысле этого слова назвать нельзя. В общем, теперь на пробежку, зарядку, в душ и за учебники! На учёбу сегодня можно забить. Я, всё равно, вечером опять полечу к этим «пегасам», задели они мою гордость! Не успокоюсь теперь, пока хотя бы одного из них не переиграю!

Алине только позвонить надо, предупредить, что эта «петля» теперь надолго…

* * *

Глава 37

* * *

Временами в нашей жизни наступают моменты, когда, несмотря ни на что, приходится расставлять приоритеты. Точнее, даже не расставлять, а сверяться с уже ранее расставленными. Вот так вот: замереть, остановиться, подумать, вспомнить, свериться и решить — стоит ли продолжать делать то, что ты делаешь или…

У меня такой момент настал утром дня шестой итерации «петли». Когда я снова открыл глаза, вылез из своей ванны, зашёл в свою комнату одеться для пробежки и, проходя мимо стола с учебниками, бросил на них взгляд. Бросил и остановился.

Причём тут приоритеты? Притом, что сбить хотя бы одного Гвардейца, у меня всё ещё никак не получалось. И, судя по всему, ещё достаточно долго не получится, ведь там ещё и по времени появлялось ограничение: следом за первой парой Одарённых, встретивших меня… над Дворцовой площадью (да-да, именно в это значимое и даже знаковое для Империи место завело меня желание самоубиться побыстрее и понадёжнее), в небо поднимались ещё и ещё Гвардейцы. На то, чтобы как-то справиться с двумя первыми, было в моём запасе не больше тридцати секунд. Причём, моя многократно пострадавшая шкура подсказывает мне, что Ранг у этих парней отнюдь не Ратниковский. На то же обстоятельство «тонко» намекала и их Гвардейская форма. Точнее, погоны на кителях этой формы: золотые с одной продольной красной полосой по центру — Есаульские. При том, что ранее уже упоминалось: Ранг Ратник — минимальный Ранг для поступления на службу в Имперскую Гвардию — самое элитное подразделение Империи. А минимальным званием в Гвардии числился Корнет. Почему-то мне кажется, что от Корнета до Есаула — очень неблизкий путь, занимающий годы, который невозможно пройти без повышений в Ранге. Ведь, Корнет — это аналог лейтенанта, а Есаул — уже майора, если пытаться провести какие-то параллели со званиями мира писателя. И это будут очень-очень условные параллели, учитывая, что здесь, из рядового и сержантского состава в офицерский вообще никак не перепрыгнешь — это отдельная каста долгоживущих людей. Очень-очень долгоживущих! Которые и в званиях растут так же медленно, как живут.