Княжич
Шрифт:
Больше ничего присниться ему не успело. Андрей посмеялся над палочкой, которой можно побеждать врагов и забыл сон. А утром пришла разгадка сна. “Так ведь эта палочка, испанская шпага, которую он видел в Гостином дворе, - за завтраком, ахнул от догадки Андрей.
– В университете, в Падуе, он был неплохим фехтовальщиком! Что мешает ему, быть таким же на поле? Разве поле не позволит ему, используя тонкие, хитроумные движения и приемы, держась на значительной дистанции, умело и своевременно маневрировать, нанося неуклюжему, тяжело вооруженному сопернику уколы в незащищенные части тела?”.
После завтрака, взяв с собой Никодима, он отправился в Гостиный
– Я знал, что вы вернетесь господин!
– сказал он Андрею.
– Это оружие сделано для вас!
Возвращаясь, у самого дома, Андрей не заметил, что на него как-то странно смотрит высокий крупный мужик, стоящий напротив его дома, на другой стороне улицы. Это был Гришка Шибаев. “Кузнечик! Раздавлю одним пальцем!” - довольно думал Гришка, обгрызая заусениц на своем жилистом пальце и исподлобья наблюдая за входящим в дом Бежецким.
Все оставшееся до поля время Андрей использовал для развития навыков фехтования. Каждый день он до изнеможения фехтовал с невидимым противником. Приезжавший к нему по вечерам Бекман, глядя на его тренировки, с горечью в душе вздыхал: “Неужели он серьезно собирается биться этим легким клинком с бойцом в броне?”.
Десять дней пролетели незаметно. Андрей перед поединком почти не спал, но чувствовал себя бодро. Под утро, Никодим стал уговаривать его перед поединком, принять чудодейственную настойку Александры. Молодой князь категорически отказался:
– Этим делу не поможешь! Все решит Бог!
Елизар Романович с братьями, заявленные на поле поручником и стряпчими, приехали еще затемно. Андрей с Никодимом уже на конях ждали их у ворот дома.
– Ну, как Аника-воин?
– поздоровавшись, спросил Андрея Бекман.
– Есть дрожь в коленках?
– Немного есть!
– признался молодой князь.
– Значит все в порядке!
– натянуто рассмеялся Бекман, стараясь скрыть свои дурные предчувствия по поводу результатов поединка.
– Поехали! С Богом!
Мост возле Москворецких ворот Китай-города проехали, когда из-за верхушек леса за Москвой-рекой показался краешек солнечного диска. На поле еще никого не было. Оно представляло собой ровную, вытоптанную прямоугольную площадку, размерами примерно 8 на 4 саженей, края которой окружали высокие луговые травы. Объехав ее по периметру, Андрей решил, что места для маневра достаточно. Раздался стук копыт по деревянному настилу моста. Все повернули головы в его сторону, ожидая, что приехал соперник Андрея. Но это были судьи, люди из приказа и четверо стрельцов, вооруженных бердышами, которых они взяли для поддержания порядка на поединке. Солнце поднялось над лесом и стало совсем светло. Вокруг начал собираться народ, привлеченный скоплением вооруженных людей, а ответчика все не было. Солнце уже начало печь, когда на мосту показалась кавалькада людей Коробьина. Андрея удивило его улыбающееся лицо. Вскоре он узнал, почему так беспечен был ответчик.
– Наймита хочу выставить вместо себя!
– нагло заявил он судье князю Куракину.
– Не уж то захворал князь!
– подозрительно оглядывая Коробьина, спросил Куракин.
– Что-то не видно по тебе!
– Уповаю только на помощь господа!
– ответил Коробьин.
– Из последних сил держусь!
– Что скажет истец?
– обратился к Бежецкому судья.
– Ты погоди судья!
– попытался остановить Куракина Бекман.
– Пусть для начала назовет его?
– Вот он! Посадский человек Григорий Шибаев!
– показал Коробьин на вышедшего в центр поля богатырского
– Неуместно князю биться с посадским человеком!
– заявил Елизар Романович, посовещавшись с братьями.
– Не спеши Бекман решать за истца!
– возразил ему судья.
– Пусть он сам скажет.
Андрей оглядел наймита. Страшен был его вид. “Отказаться?
– подумал юноша.
– Присудят победу Коробьину! Нет! Стоять, так до конца!”.
– Я, готов!
– лаконично ответил он.
Судья дал команду стрельцам разогнать собравшихся зевак за границы поля. Несмотря на угрозу попасть в тюрьму, за невыполнение требований стрельцов, находились упрямцы, старающиеся нарушить границы поля. Только после того, как один из них был избит древками бердышей, поле очистилось. Бойцы заняли исходные места в углах поля, а их стряпчие и поручники встали по его границам. Тут же расположился на коне судья князь Куракин, рядом с которым стояли дьяк Клобуков и приказные люди. Увидев, что все разместились на положенные места, судья толкнул вперед одного из приказных. Это был бирюч.
– Православные люди!
– закричал бирюч, выйдя в центр поля.
– Начинается судный бой между князем Андреем Михайловичем Бежецким и царским стольником князем Юрием Феодосьевичем Коробьиным, который выставил вместо себя наймита, посадского человека Гришку Шибаева. Князь Бежецкий обвиняет князя Коробьина в попытке его отравления. Православные люди! Молитесь пресвятой Троице, дабы она даровала победу правой стороне!
Шумевший до этого люд замолк. Все взгляды присутствующих в этот миг были нацелены на бойцов.
Шибаев, бодро переминаясь с ноги на ногу в своем углу, бросал свирепые взгляды на своего противника, изображая готовность разорвать его на клочки. Андрей стоял неподвижно, пристально смотря в небо, словно пытаясь, что-то увидеть на нем.
– На что он надеется?
– кто-то громко сказал в толпе.
– Без брони и с игрушечным мечом на такого бугая! Убьет его Гришка!
– Да на что ему надеяться-то! Такому хлипкому!
– поддержали его со смешком.
– Видишь, в небо смотрит, просит Бога, чтобы к себе поскорей забрал!
– Приступайте!
– объявил бойцам судья.
Шибаев быстрым шагом поспешил к князю. Андрей также двинулся навстречу ему, чтобы иметь за спиной место для маневра. Прикрыв лицо щитом, Григорий занес руку с саблей для удара, чтобы одним махом рассечь своего противника, но тут же опустил ее, почувствовав в запястье болезненный укол шпагой. Не замахиваясь, он махнул ею снизу и от себя, пытаясь скользящим ударом настичь князя, но клинок просвистел в пустоту. Князя на этом месте уже не было, а с той стороны, где он оказался, отдалась болью от очередного укола голень ноги. Поняв, что одним махом ему с противником не разделаться, Шибаев приступил к планомерной осаде. Кружа вокруг него, он долго выбирал позицию для атаки, чтобы, внезапно рванув вперед, достать противника острием сабли. Но князь всегда был начеку, и Григорий оставался наедине с пустотой, получив болезненный укол в руку с саблей или ноги. В толпе стояла глухая тишина. Зрители, не воспринимая уколы шпагой всерьез, не понимали, почему богатырь Шибаев не может разом поразить своего почти безоружного противника, который к тому же постоянно убегает от него.