Княжна. Тихоня. Прачка
Шрифт:
— Себя вспомни, — насмешливо сказала Милана. — Ты у нас весь из себя послушный родителям, поборник семейных ценностей…
Асур весело фыркнул и поднял руки, признавая поражение.
Я вспомнила, что моя обида на него всегда была приправлена острой щепоткой зависти. Почему ему, мужчине, позволили без всяких последствий покинуть Север? Он никого не послушал, он послал к черту свою семью, он плевать хотел на наследство. Мужчине жить проще — он и работу найдет, и жену, и денег заработает, и дом собственный
Хм, оказывается, я тоже могу, как он, даже лучше!
— Я хочу прачечную, — настойчиво повторила я. — Я, оказывается, очень люблю деньги, Асур. И свободу тоже. Жить с гостях у Озерова, конечно, заманчиво. Но только выйдет так, что за меня опять будет решать кто-то другой. А я боюсь, что немного выросла с тех пор, как уехала с Севера. Теперь мне золотая клетка в плечах тесновата.
— Наш человек! — широко улыбнулась Милана. — Южное солнце вашу холодную северную кровь еще как растопит!
— Ладно, — пожал плечами Асур. — Тогда наследника оставляем у князя, а ты сама… что с комиссией делать будешь?
— Ну… — я задумчиво поглядела на него. — Ты мог бы мне помочь.
— Он не мог бы, — тут же напряглась Милана. — Я против.
— Вообще-то я хотела попросить Асура как-то решить мою проблему медицинским путем… — пробормотала я, пряча глаза. Разговаривать на столь щепетильную тему мне было крайне неловко, особенно с мужчиной и бывшим женихом.
— Не выйдет, — вздохнул Асур. — Там слишком много факторов. Обмен энергией, установка баланса и все такое.
— Может быть, есть какой-то артефакт, скрывающий магический фон? — с надеждой поглядела я на Милану.
— Может, — кивнула она. — Но его комиссия непременно заметит.
— А любой мужчина непременно заметит, что я невинна, — пробормотала я, закрывая лицо руками. — Заметит ведь?
Асур поднялся со словами:
— Думаю, вам есть что обсудить без меня. Буду в спальне.
В определенной степени с женщиной было проще. Но только не с этой…
— Я могу попробовать сделать амулет, который мгновенно затянет все раны, — задумчиво сказала Милана. — Но мне нужна будет помощь сестры, для меня это недоступный уровень. Я довольно слабенький маг.
— То есть амулет будет нескоро? — уточнила я.
— Да. Недели две-три, может и больше. Мы такого никогда раньше не делали.
— Мне бы побыстрее с этим разделаться.
— Как я понимаю, проблема в том, что мужчина узнает, что ты девственница, и начнет задавать вопросы? — хладнокровно спросила Милана. — Ну, он может и не заметить, особенно если будет пьян. Но может и заметить, это как повезет. Могу, конечно, предложить по старинке: берешь большую морковку…
В первое мгновение я не поверила своим ушам. Щеки вспыхнули, сжались кулаки.
— Ну, только ее помыть
— Так меня еще ни разу в жизни не оскорбляли, — дрожащим голосом сообщила я, вскакивая. — Вынуждена просить вас никогда не считать меня своей подругой, госпожа Синегорская. Мы слишком разные люди. Воспитание не позволяет мне ответить в той же манере, но знайте: вы распутная женщина и… и… я не останусь в вашем обществе ни минуты!
Я убежала. Сил и выдержки мне хватило лишь на то, чтобы не хлопнуть вульгарно дверью, выражая все негодование, но не более. На лестнице я застыла, вся дрожа. Утерла слезы трясущимися пальцами, глубоко вздохнула.
Какая же сука — жена моего бывшего жениха! Мне его, пожалуй, даже жаль. Немного.
Натянув на лицо светскую улыбку и расправив плечи, я прошла мимо портьера, прощально ему кивнув. К моему удивлению юноша выскочил из-за стойки и побежал следом.
— Ну что, ты решила все свои вопросы? Не хочешь прогуляться вечером, красавица? Меня Алексием зовут.
Сегодня, видимо, день оскорблений.
— Уважаемый господин, я не давала вам повода…
— Да полно, я же к тебе по-доброму, по-хорошему.
— Мы друг другу не подойдем, — я проскользнула мимо него. — Разные социальные слои.
— И ничего, зато ты красивая! — донеслось мне вслед. — Подтянешься. Матушка моя тебя научит, как одеваться, как разговаривать. В школу тебя отведу, соглашайся!
Я выбежала на улицу не зная, смеяться мне или плакать. Ты смотри-ка, вон, один кандидат на мою невинность имеется. Я, конечно, не рассматриваю его всерьез, но все же не морковка!
— Госпожа Плетнева!
А вот и второй… корнеплод.
— Молодой человек, вы невежа и хам, — раздражение выплеснулось на голову ни в чем неповинного Гора, но он сам виноват. Оказался не в то время и не в том месте. Придется поработать громоотводом.
— Это с какой же радости? — ничуть не обиделся мужчина, догоняя меня. Сегодня он был пешим и в форме.
— Вы толком даже не представились.
— А, в этом плане? Егор Огневицкий к вашим услугам. Сын сестры господина Шанского, коммерсанта.
— А, вот как нынче аптекарей называют!
То, что Шанский до сих пор стоял за прилавком одной из своих аптек, обсуждал весь город. А я думала так — если человеку нравится, то почему бы и нет? Он ведь делом занят, а не просто мается бездельем, как многие состоятельные люди. Не пьянствует, не торчит в игорном доме или борделе, не устраивает заговоров против государя, не мастерит бомбы в подпольных химических лабораториях, а ра-бо-та-ет! С каких пор честный труд считается зазорным?
— Вы чудесно выглядите, Марта. Не желаете ли прогуляться в Зимнем парке?