Княжна. Тихоня. Прачка
Шрифт:
— Союз?
— Союз перемен. Женщин-магов ровно столько же, сколько и мужчин. Почему же из них делают лишь племенных кобыл? Вот ты, к примеру, сильнее нас с Мишелем вместе взятых, а все, что ожидало тебя — замужество.
— Очень мило, Рат. И поскольку женщина ничем не хуже мужчины, вы убили государыню, — устало напомнила я.
— Она дура, ее не жалко, — отмахнулся брат. — От таких пользы для государства нет. Расходный материал. Вот ты — совсем другое дело. Тиль! Ты нам нужна! Ты будешь нашим символом! Княжна-прачка! С патентом! Сама работает, сама свою
Свихнулся. Окончательно свихнулся. Оно и не удивительно, если подумать. Восстание, потом тюрьма. Кто знает, что с ним в застенках делали?
На миг у меня появилось острое искушение рассказать брату про Милану. У нее тоже патент был. И она куда более самостоятельная и прогрессивная, чем я. Но Асура было жалко. Не заслужил он такой подлости с моей стороны.
Вместо этого я просила:
— Вас четверо?
— Здесь — трое. Я, Мишель и Артур Синегорский. Кстати, где его брат, ты не знаешь? Мы искали его в Буйске. Дом пуст.
Я не верила в высшие силы, но сейчас про себя пылко вознесла им благодарность.
— Асур — он такой же, как мы. Отказался от всего ради любимой женщины!
— Его отец от рода отлучил, — с усмешкой напомнила я. — И лишил наследства.
— Именно. Он — один из нас. Жаль, что его не было в столице… Но это ничего. Мы живы, у нас будет козырь, еще не все потеряно.
— Ратмир, — перебила я брата. — Как ты меня нашел вообще?
— А? — он вынырнул из своих грандиозных планов, моргнул. — Не поверишь, случайно. Познакомился с одной болтливой красоткой, у нее муж — полный придурок. Она мне рассказала про свою свадьбу и конфуз с платьем.
Я тяжело вздохнула. Альмира, ну спасибо тебе! Так и знала, что не нужно лезть в это дело! Пожалела на свою голову!
— А Гор?
— Что Гор?
— Он тоже… рэволюционэр?
— Он возглавляет ячейку Союза в Буйске. Очень удобно: сын главного полицмейстера, сам на неплохой должности. Деньги добывает, хвосты подчищает, организовывает укрытия для наших.
— А тебе не страшно мне все это рассказывать? — не удержалась я. — Сам подумай, если меня тот же Туманов допрашивать станет, я ведь все расскажу.
Брат разом замолчал и странно на меня посмотрел.
— Тиль, так ведь это уже будет неважно, — наконец выдал он. Но мне показалось, что сказать он хотел совсем другое. — Мы или будем уже мертвы, или победим.
Или мертва буду я.
Нет, братья меня и пальцем не тронут. А вот Гор…
— Я хочу побыть одна, — выдавила я. — И мне бы еще одеяло. Холодно тут.
Ратмир кивнул и вышел.
Первым делом я проверила жаровню и убедилась: угли в ней еле тлели. Не получится ими прожечь стену и сбежать. Потом попыталась в щели разглядеть окрестности. Увы, я видела лишь пустое поле и лес вдали. Даже если выберусь — куда идти? Догонят и пристукнут. Что ж, мне остается лишь ждать чуда. Может быть, Шанская начнет меня искать? Я все же — ее очередной проект. И денег ей должна немало.
И Подгорные, их Катерина сидит с Амалой. Если я не заберу дочь, должны же они встревожится?
Словом,
Забравшись с ногами на койку, я укуталась в одеяло и задремала. В моей темнице, освещаемой лишь лучами осеннего солнца, проникающими через щели, было совсем темно. Надо попросить свечу… и еще еды мне обещали. Кажется.
И все же… Гор — сын полицмейстера. И дознаватель с хорошими перспективами. Для чего он влез в это дело? Братья — ладно, я уже с этим смирилась. Отболело. Ратмир всегда был сорви-головой, он ввязывался в дуэли, проигрывал отцовские деньги в карты, заводил романы с замужними дамами. Отец говорил, что вся лихость Снежиных досталась старшему. А потом платил. И молчал. Это понятно, Ратмир же был мужчиной. Мне не позволялась и сотой части того, за что брата не ругали, а даже немножко гордились им.
Мишель другой, мягкий, спокойный, покладистый. Старший брат для него — пример во всем. Именно Ратмир должен отвечать за то, что втянул младшего в смертельно опасную игру.
Последнее, что я слышала о братьях — отец с Ратмиром все же поссорился, прилюдно обозвав старшего сына нахлебником и заявив, что в его возрасте пора бы уже забыть юношескую дурь и начать зарабатывать самостоятельно. И поклялся переписать завещание на Мишеля. Я даже порадовалась, но, как оказалось, рано.
А Гор? У него не было ни титула, ни семейного капитала. Предполагаю, что его отец был довольно состоятелен, но вряд ли — владелец нескольких шахт и заводов. Какие цели были у этого на первый взгляд приличного мужчины?
Все они хотят власти и богатства, это я понимала отчетливо. И, к сожалению, и то, и другое господа рэволюционэры намеревались отнять у других людей. Не верилось мне в благородные цели…
Когда совсем стемнело, в мою темницу заглянул Мишель. В руках у него было одеяло и деревянная миска.
— Тиль, это тебе, — пряча глаза, пояснил он очевидное. — Ты как?
— Замерзла, — холодно ответила я. — И очень голодна. Лето закончилось даже на Юге, если вы не заметили. Вы все же решили от меня избавиться?
— Что ты говоришь такое? — пробормотал брат, кидая на койку одеяло. — Никто тебя не обидит.
— А вам и не нужно. Пара ночей — и я подхвачу воспаление легких.
— Если ты скажешь, где наследник, то мы тебя отпустим.
— Сам-то в это веришь? — устало спросила я.
Он промолчал, что было вполне красноречивым ответом.
— Здесь темно, принеси хоть свечу! — попросила я. — В темноте и ложки не видно.
— Да, сейчас.
Дверь захлопнулась, отрезая меня от тепла и света. Разумеется, о себе господа позаботились куда лучше, чем обо мне. У них, судя по запаху дыма, был очаг. И жареным мясом пахнуло настолько остро, что я сглотнула слюну. Понимали ли они, что я мерзну? Вряд ли. Они видели только свои цели и свои желания.