Князья тьмы. Пенталогия
Шрифт:
Приблизившись к стойке регистратора, он притворился, что делает какие-то расчеты на листе бумаги. Служащий наблюдал за ним некоторое время, после чего спросил: «Чем я могу вам помочь, сударь?»
Герсен записал на бумаге еще несколько номеров — регистратор взирал на него в замешательстве.
«Я приехал на конгресс нумерологов. Мне нужно снять номер на несколько дней или на неделю, — сказал наконец Герсен. — Математический резонанс указывает на номер 441 — я хотел бы остановиться именно в нем». Герсен положил на стойку монету; регистратор сверился со
«Сожалею, сударь! Этот номер уже занят».
«Тогда мне следует остановиться в соседнем номере, 440 или 442».
«Я могу предложить вам номер 442, он свободен».
«Меня это вполне устроит. Меня зовут Альдо Брайз».
Оказавшись в номере 442, Герсен приложил микрофон к обшивке стены и прислушался. Из номера 441 не доносилось ни звука. Герсен опустился на колени в углу, просверлил миниатюрное отверстие и спрятал в нем почти незаметный приемник-ретранслятор, после чего соединил записывающее устройство с телефонным аппаратом и положил устройство в ящик стола. Замкнув цепь, он убедился в том, что все работает, и покинул номер.
Вернувшись в редакцию «Актуала», он зашел к себе в кабинет, осторожно снял шляпу и положил ее на полку. Только после этого он уделил внимание Алисе величественным кивком; та ответила скромным бормотанием и украдкой покосилась на него из-под длинных темных ресниц. Герсен уселся за стол, крякнул и молча сидел не меньше пяти минут, нахмурившись и уставившись в пространство — так, словно он о чем-то глубоко задумался. После этого он поднялся на ноги и прошел по коридору в сортировочное помещение.
Служащие работали не покладая рук. Герсен включил экран компьютера и взглянул на сводку результатов. Теперь личности всех запечатленных на фотографии лиц можно было считать установленными — за исключением номера 6, пользовавшегося множеством различных имен и прозвищ. Никто, однако, еще не упомянул имя «Ховард Алан Трисонг».
Герсен вернулся в кабинет. Алиса, наклонившаяся над столом, подняла голову: «Как проходит конкурс?»
«Превосходно — в том, что касается рекламы журнала. Число ответов превосходит ожидаемое на семнадцать процентов».
«Но никто еще не выиграл главный приз?»
«Еще нет».
«Почему в журнале опубликовали именно эту фотографию?»
Герсен подошел к своему столу, уселся с весомостью судьи, начинающего арбитраж, и надменно произнес: «Мне никогда не приходило в голову задавать этот вопрос».
Уголки губ Алисы чуть опустились, но она ничего не сказала.
Спустя несколько секунд Герсен сложил домиком кончики пальцев: «Думаю, что не будет ничего страшного, если я вам сообщу — под строжайшим секретом, разумеется — что все изображенные на фотографии лица, за исключением одного, опознаны».
Алиса безразлично пожала плечами: «Меня это не слишком интересует, господин Лукас».
«Ну, зачем же так? — тяжеловесно-шутливым тоном отозвался Герсен. — Не сдавайтесь так легко! Насколько я помню, вы упомянули, что приехали с Цитереи Темпестре?»
«Да, я там прожила несколько лет».
«И, насколько мне известно,
Алиса задумалась: «Не уверена, что я вас понимаю. Что вы имеете в виду, когда говорите о «непринужденном» поведении?»
«Разве там не наблюдаются... скажем так, некоторые излишества?»
«Наблюдаются, время от времени. Туристы нередко позволяют себе отвратительные выходки, особенно находясь далеко от дома. Причем наихудшая репутация — у приезжих из Понтефракта».
Герсен рассмеялся. Наблюдая за ним уголком глаза, Алиса явно подумала: «В конце концов, даже этому идиоту не чуждо нечто человеческое».
«Разве вам не приходилось посещать казино на Диком Острове? Говорят, посетители проигрывают там огромные деньги».
«Тот, кто надеется что-нибудь выиграть в казино, сам виноват».
Герсен произнес заунывно-суровым тоном: «Проигранные ими деньги в конечном счете обогащают заправил преступного мира».
«Я об этом слышала, — отозвалась Алиса. — Можно сказать, что мой отец тоже обогащается за счет казино, но его никак не назовешь заправилой преступного мира».
«Надеюсь, что нет. Он — азартный игрок?»
«Ни в коем случае. Он проектирует игровые автоматы и регулирует их таким образом, чтобы владельцы казино могли обчищать карманы игроков. Его развлекает такая работа. Он говорит, что не испытывает ни малейшей симпатии к игрокам. Он считает их потакающими своим прихотям ленивыми глупцами, если не психически больными людьми». Алиса смерила Герсена невинным взором: «Надеюсь, вы не испытываете пристрастия к азартным играм, господин Лукас? Я не хотела бы нечаянно вас оскорбить».
«Не беспокойтесь на этот счет, мисс Роук. Я не интересуюсь азартными играми, и меня не так-то легко оскорбить».
«По поводу конкурса — кого из сфотографированных лиц еще не опознали?»
Герсен спокойно ответил: «Номер шестой».
«И когда завершится этот конкурс?»
«Не знаю, — Герсен взглянул на часы. — Сегодня у меня для вас больше нет никаких поручений, мисс Роук. Вы можете идти в любое время, когда вам будет удобно».
«Благодарю вас, господин Лукас». Алиса накинула куртку и направилась к двери. Задержавшись, она обернулась с неуверенной улыбкой: «Не нужно ли будет еще что-нибудь сделать сегодня вечером, господин Лукас?»
«Нет, спасибо, мисс Роук. До завтрашнего утра!»
Алиса ушла. Герсен зашел в сортировочное помещение и некоторое время наблюдал за служащими. Затем он вернулся в кабинет, снял ненавистный сюртук и подверг стены, окна, пол, потолок и все содержимое кабинета тщательной методичной проверке. Если бы это потребовалось, он мог бы применить детекторы, улавливающие малейшие изменения энергетических полей, но процесс измерения таких полей как таковой мог привести к возбуждению искомых датчиков и разоблачить его бдительность. Высоко под потолком, в углу, Герсен заметил несколько нитей паутины, легко ускользавших от внимания, если к ним не приглядывались нарочно; возможно, это действительно была паутина.