Князья тьмы. Пенталогия
Шрифт:
— Леон Вольке, журналист, репортер «Космополиса», который съел неправильно приготовленный плод чарн'e и умер через две недели после опубликования процитированной статьи
«Гостиный двор св. Диармида» неоднократно переходил от одних владельцев к другим. Каждый считал своим долгом вносить свой неповторимый вклад в планировку и убранство отеля, в связи с чем его интерьеры действительно стали отличаться своеобразной новизной. Вестибюль занимал весь первый этаж. Тяжеловесные колонны, декорированные в древнеминойском стиле, поддерживали потолок,
Герсен прибыл точно в назначенное время в костюме, который его камердинер счел подобающим для неофициальной встречи в городе: на нем были облегающие черные брюки, рубашка в черную, темно-серую и светло-серую вертикальную полоску и высокий черный накладной воротник вместо шейного платка. В соответствии с представлениями о приличиях, господствовавших в разреженной элитной среде Понтефракта, его сюртук, с вырезом спереди, был тесен в плечах и почти колоколообразно расширялся в бедрах. Герсен наотрез отказался надевать шляпу с пером, после чего слегка оскорбленный камердинер позволил ему пользоваться мягким квадратным черным беретом. Жесткое язвительное лицо, черные кудри парика и бледная кожа сделали из Герсена впечатляющую фигуру — весь этот маскарад, однако, позволявший злорадствовать, сбивая с толку несчастную Алису Роук, не вызывал у него особого удовлетворения.
Девушка уже спускалась по центральному пролету лестницы — теперь она выглядела по-другому, во многих отношениях. Герсен разглядывал ее так, словно видел впервые: тоскливо-чувственный рот, деликатный небольшой нос, щеки, сходящиеся к маленькому подбородку. Сегодня вечером ее оранжевые локоны свободно покачивались, спускаясь почти до плеч, закрытых простым дымчато-серым платьем.
Она заметила Герсена: ее лицо озарилось притворным энтузиазмом. Она весело махнула ему рукой, почти пробежала по вестибюлю и остановилась шагах в десяти от Герсена, чтобы смерить его восхищенным взглядом: «Должна признаться, господин Лукас, вы умеете элегантно одеваться!»
«Мой костюм навязан вкусами персонала «Вертепа крючкотворов», — ответил Герсен. — Я передам ваши комплименты своему камердинеру».
Алиса слушала его, явно не совсем понимая, о чем он говорит. Тем не менее, она радостно улыбнулась: «Так что же, где мы будем ужинать? Здесь? В Гербовом зале очень неплохо кормят».
«Здесь слишком шумно и слишком людно, — возразил Герсен. — Я знаю гораздо менее доступное место».
«Целиком и полностью доверяю вашему выбору», — произнесла Алиса.
«Тогда пойдемте — нас ждет алоизийская ночь!»
Они вышли из гостиницы; Алиса осторожно взяла Герсена под руку: «Куда мы идем?»
«Сегодня на редкость ясный вечер. Мы могли бы немного прогуляться, если вы не возражаете».
«Не возражаю».
Они пересекли Маллони-сквер и направились по улице Бодри
Каким-то образом Алиса почувствовала его настроение и спросила: «Почему у вас такое расстроенное лицо, господин Лукас?»
Герсен уклонился от ответа: «Зовите меня «Генри». Мы не на работе».
«Хорошо, Генри! — она тревожно оглянулась. — Я в этом районе еще не была».
«Он не похож на Дикий Остров?»
«Совсем не похож!»
Вскоре они вышли на набережную и направились в «Гриль Мердока с видом на залив». Алиса задумчиво взглянула на Герсена: по-видимому, в характере чопорного и щепетильного господина Лукаса были явно авантюрные черты.
Они сели за стол в углу ресторана, у окна. Под ними медленно поднимались и опускались воды Бутылчатого залива, вздыхавшие среди свай; звезды и дальние огни перемигивались на темной ряби короткими дрожащими дорожками. Герсен спросил: «Ты можешь найти в небе родную звезду?»
«Я не привыкла к здешним созвездиям».
Герсен привстал, посмотрел на небо: «Она уже зашла. Но старое Солнце — вон там».
Им подали ужин: суп из туземных артишоков, рагу из ракообразных с кипящим соусом из лука и трав в коричневых горшочках, салат из свежей зелени. Алиса попробовала чуточку того и сего, после чего, в ответ на замечание Герсена, сослалась на отсутствие аппетита. Она выпила несколько бокалов вина, однако, что ее несколько оживило.
«Так как же насчет конкурса? — спросила она. — Его результаты все еще содержатся в тайне? И мне ни в коем случае нельзя ничего рассказать?»
«В тайне? Нет, никакой тайны уже нет. Но не будем говорить о работе. В вас тоже кроется тайна. Расскажите мне о себе».
Алиса нахмурилась, глядя на чернеющий Бутылчатый залив: «Не так уж много я могу рассказать о себе. Жизнь на Диком Острове — волнующее приключение только для туристов».
«Тем не менее, я все еще не понимаю, зачем вы приехали в Понтефракт».
«Ну... скажем так, меня принудили к этому некоторые обстоятельства».
Подали десерт: фруктовые пирожные и крепкий кофе под шапкой сливок — так его обычно пили на Алоизии.
Герсену показалось, что он слишком отвлекся от исполнения своей роли, и он произнес напыщенную импровизированную речь, посвященную анализу политического равновесия сил в Понтефракте, о котором он не имел ни малейшего представления. Алиса апатично смотрела в окно на темные вялые волны — ее мысли явно были далеки от всего, о чем говорил Герсен.
Наконец Герсен спросил: «Куда теперь? В Понтефракте не так уж много развлечений, за исключением «Фигляриона», но мы уже опоздали на представление. Не хотите ли повеселиться в одной из таверн на набережной?»
«Нет... пожалуй, лучше вернуться в гостиницу».
Высокое тяжеловесное старое такси отвезло их обратно к «Двору св. Диармида».
В вестибюле Герсен остановился и отвесил торжественный поклон, тем самым показывая, что намерен удалиться. Алиса поспешно сказала: «Пожалуйста, не уходите так скоро!» Глядя куда-то в пространство, она прибавила, словно между делом, но через силу: «Если хотите, мы можем подняться ко мне в номер».