Князья тьмы. Пенталогия
Шрифт:
Здесь была крупная фотография физиономии Дасса, поразительно высокого разрешения — можно было различить все поры его кожи, выступающие кончики хряща раздвоенного носа, рисунок лишенных век голубых зрачков. Рядом висела фотография Дасса в костюме бернальского огнеборца — весь в лакированных черных пластинках, рогах, шипах и остроконечных серповидных выступах, он напоминал гигантского жука-оленя. На другой фотографии Дасс развалился в паланкине из желтого раттана, задрапированного мягко-оранжевым шелком; паланкин несли на плечах четыре черноволосые девушки. Угол гостиной, однако, украшал набор фотографий, изображавших не Дасса, а другого человека. Судя по всему, снимки эти делались время
Стол сам по себе отличался исключительно изящной отделкой: резьба на боковых панелях темного дерева изображала грифонов и крылатых змеев в джунглях, поверхность стола была искусно инкрустирована плоскими полированными опалами. Герсен проверил содержимое ящиков и мелких отделений стола. В них не только не было никакой полезной информации — в них ничего не было. Герсен отошел от стола, чувствуя, как в нем поднимается волна зловещего отчаяния. Он взглянул на часы. Через четыре часа он должен был встретиться с Деттерасом, Войноткачем и Келле в космопорте. Стоя посреди гостиной, Герсен внимательно изучал каждую деталь. Где-то должно было быть нечто, связанное с тайной планетой Дасса. Как распознать эту подсказку?
Он снова подошел к книжной полке, снял с нее «Звездный каталог» и проверил состояние корешка. Если красный карлик Дасса был зарегистрирован в каталоге, Дасс, несомненно, должен был найти соответствующую запись. Если он открывал каталог на одной и той же странице несколько раз, на корешке могла образоваться морщинка или хотя бы едва заметно обесцветившаяся линия. Никаких таких признаков не было. Герсен «расправил» книгу, взявшись за обе стороны обложки — так, чтобы страницы свободно развернулись. Примерно на уровне трети толщины справочника страницы разошлись чуть шире, чем в других местах. Герсен осторожно открыл каталог точно на этом развороте и просмотрел записи. В отношении каждой звезды — а на этих двух страницах были перечислены две сотни звезд — приводились данные, подразделенные на одиннадцать категорий, в том числе порядковый номер светила, созвездие, в котором оно находилось с точки зрения астронома, ведущего наблюдение с Древней Земли, классификационная категория звезды, координаты ее планет, расстояние до звезды от центра Ойкумены, примечания.
Двадцать три звезды из двухсот перечисленных были красными карликами. Восемь карликов были двойными звездами. Одиннадцать красных карликов одиноко тлели, затерянные в бездне пустоты и лишенные спутников. У четырех красных карликов были планеты — в общей сложности восемь планет. Характеристики этих миров Герсен проверил с особым вниманием. Ему пришлось неохотно признать, что ни одну из указанных планет нельзя было считать пригодной к обитанию. Пять планет были слишком горячими, одну окружал сплошной океан жидкого метана, две оказались слишком массивными для того, чтобы человек мог выдержать силу их притяжения. Уголки рта Герсена разочарованно опустились. Ничего! Тем не менее, по меньшей мере однажды кто-то сверялся с данными, перечисленными
Открылась входная дверь. Герсен вихрем развернулся. В дверном проеме стоял человек средних лет, ростом и пропорциями напоминавший десятилетнего мальчика. У него была круглая голова, глаза искрились от любопытства, бегая по всей комнате, но то и дело останавливались на Герсене. Крупные черты лица, длинные остроконечные уши и большой рот с выпяченными губами однозначно свидетельствовали о его происхождении: Герсена застал с поличным пещерный бес с Нагорья на Крокиноле, представитель одной из самых специализированных человеческих рас.
Незнакомец подошел ближе, переваливаясь с ноги на ногу и не проявляя никаких признаков страха: «Кто вы такой? Почему забрались в дом господина Спока? И при этом роетесь в вещах господина Спока? По-моему, вы грабитель».
Герсен поставил каталог на полку. Пещерный бес сопроводил его действие укоризненным замечанием: «Спок очень дорожит этой толстенной книгой, вот этой самой. Не думаю, что ему понравится, когда он узн'aет, что вы ее лапали со всех сторон. Пойду-ка я, вызову полицию».
«Вернитесь! — приказал Герсен. — А вы кто такой?»
«Я — смотритель, присматриваю за жильем, пока жильцы в отлучке, вот кто я такой. Кроме того, это моя земля и мой дом, в полной и неотчуждаемой собственности. Господин Спок — мой арендатор, изволите ли видеть. Почему бы я позволял каждому встречному и поперечному вору и грабителю, промышляющему к северу от Лебединого моря, воровать и грабить у меня в доме?»
«Господин Спок — преступник», — сказал Герсен.
«Даже если это так, в данном случае вор у вора дубинку украл».
«Я не вор, — мягко возразил Герсен. — Вашим жильцом, господином Споком, интересуется МСБР».
Бес недоверчиво набычился: «Вы из МСБР? Покажите-ка «ночник»!»
Допуская, что крокинольский пещерный бес вряд ли отличит поддельное удостоверение агента МСБР от настоящего, Герсен предъявил табличку из прозрачного пластика, с фотографией под золотистой семиконечной звездой. Герсен прикоснулся табличкой ко лбу, и золотая звезда ярко загорелась. Вся эта клоунада произвела на беса глубокое впечатление — он немедленно проникся панибратским дружелюбием.
«Всегда подозревал, что у господина Спока рыльце в пушку, если можно так выразиться о его физиономии. Он плохо кончит, помяните мое слово! Что он теперь натворил?»
«Его обвиняют в похищении и в убийстве».
«Ай-ай-ай! Как нехорошо! Придется вручить господину Споку уведомление о расторжении арендного договора и выселении».
«Он очень опасен. Как долго он здесь прожил?»
«Долго. Даже не припомню, сколько лет».
«Значит, вы его хорошо знаете?»
«Достаточно хорошо. Кто с ним пьет, когда все остальные отшатываются, словно от господина Спока воняет? Я пью! Да уж, мы с ним выпивали частенько. Не каждому выпало иметь такую рожу, как у господина Спока, так что я составлял ему компанию, можно сказать, из сострадания».
«Значит, вы с ним подружились».
Мясистый нос пещерного беса поморщился, по его лицу пробежали последовательно выражения снисходительной терпимости, лукавого расчета и, наконец, добродетельного возмущения: «Кто, я? Ни в коем случае! Разве я выгляжу, как человек, который якшается с преступниками?»
«Как бы то ни было — вы многократно слышали, как господин Спок рассказывал о себе».
«О да, слышал, еще как! Уж он любит байки травить! — бес взялся руками за живот, насмешливо вращая глазами. — Но кто ж ему поверит? Только не я!»
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
