Кобыла-охранница
Шрифт:
«И для всех жителей востока, которые завидуют, что в их краях нет своего „Выходца из Стойла“, держитесь! У меня есть свежие вести от Охранницы! Да Хуффингтон, она была по уши в делах всё это время! Если вы думаете, что очистка Мэйнхеттенского шоссе было впечатляющим поступком, то вы должны узнать что ещё Охранница сделала для Хуффа. Судя по всему, Медицинский центр Флаттершай вновь готов распахнуть свои двери для каждого… УХ ТЫ! Это точное сообщение? Должно быть! Похоже, Охранница сумела заставить Яйцеголовых и Голубокровых работать сообща. И ещё о чудесах. Судя по всему, она имеет счёты с работорговцами
Я застыла на месте, услышав из ПипБака свой слегка искажённый металлический голос:
«Убирайся отсюда к чёртовой матери! Найди себе другую работу. Скажи каждому работорговцу, кого ты ты знаешь, чтобы подыскали для себя другое занятие. Если увижу, что ты опять занимаешься этим дерьмом, я тебя размажу! Ты меня поняла?»
И следующий за ним крик:
«Да!»
Неужели это мой голос?
«Похоже, Охранница просто напоминает Парадайзу, что продавать пони другим пони и доводить пони до смерти на каторгах неправильно. И ей не нравится, когда кто-то поступает неправильно. В свете этих событий, специально для Хуффингтона, хит от Сапфиры Шорс…»
Дальше я уже не слушала: ни название композиции, ни начавшихся басов. Я чувствовала, как немею от рожка до кончиков копыт.
Усевшись прямо посреди растрескавшейся дороги, я выключила радио. Глядя на П-21, я одарила его своей самой обворожительной улыбкой.
— Пристрелишь меня? Пожалуйста?
«Прошу, прошу, прошу…»
— Нравится тебе это, или нет, но ты должна признать — ДиДжей Pon3 помогает тебе. Очевидно же, что Искатели и Коллегиум сотрудничали с нами только потому, что узнали от него о твоих делах, — сказала Глори, наклонив голову и загадочно улыбаясь. — Так зачем же это отвергать?
Я вздохнула. Как бы объяснить это, не наговорив глупостей?
— Всё это кажется ложью. Будто он даёт в эфир только хорошие новости и закрывает глаза на то, что случилось на самом деле. Конечно, благодаря мне Общество теперь сотрудничает с Яйцеголовыми, а как насчёт остального? Разве ДиДжей Pon3 похвалил бы меня, если бы знал, что случилось в больнице? Даже эта запись… как будто я собираюсь убить любого работорговца, с которым столкнусь…
— То есть, если бы ты наткнулась на банду работорговцев, и твой ПипБак отметил бы их жёлтым, ты бы дала им уйти? — скептически хмыкнул П-21.
— Нет. Конечно нет… Но…
— И… как там сказал ДиДжей Pon3… Пони, которые продают пони другим пони, которые заставляют пони вкалывать до смерти, надо остановить?
Проклятье! Они оба улыбались. Я почувствовала, как заколотилось моё сердце.
— Да… но…
— Так в чём проблема? Пусть зовёт тебя героиней, — сказал П-21 с лёгкой улыбкой. — Просто тебе нужно ей быть.
— Я, нахрен, никакая не героиня! — крикнула я на него с такой злобой, что даже обрадовалась, что в тот момент я была без оружия.
«Тринадцать».
Ой, подождите… Я была…
— Я убиваю пони, которые пытаются убить меня или тех пони, которые этого не заслуживают! Я убила тех работорговцев не потому, что они были злыми и плохими! Я убила их, потому что они первыми начали стрелять и ПипБак отметил их красным!
«Тринадцать»
— Если
Не в силах справиться с одышкой, я закрыла лицо копытами.
«Тринадцать»
Я чувствовала, как моя магия всё сильнее сжимает рукоятку пистолета. Каждая частичка меня дрожала, а дыхание становилось всё более громким и частым.
Я увидела, как осколок лезвия ножа входит в череп, как в масло.
«Один»
Я видела бирюзового жеребёнка, разорванного надвое.
«Двенадцать».
Я чувствовала, будто горю, когда П-21 тряс меня… или убивал… всё равно. Я видела пегаса с содранной шкурой, выскакивающего на пружине из ящика. Мир вертелся перед глазами и было ощущение, что я вот-вот покину его.
Я зажмурилась что было сил, но всё равно продолжала видеть гибнущих пони.
Вот глазное яблоко выскакивает из-под моей дубинки.
«Двадцать два»
Вот чья-то голова разваливается, когда я выбегаю из туннеля.
«Девять»
Кишки, вываленные среди костей.
«Двадцать».
Пули пистолета-пулемёта насквозь дырявят троих пони.
«Семьдесят три, семьдесят четыре, семьдесят пять…».
Жму на кнопку.
«Двадцать семь — шестьдесят семь».
Сердце билось всё чаще и чаще. Мне слышались чьи-то далёкие голоса, что-то мне шептавшие.
Мои внутренности вываливаются наружу;
Мне казалось, я падаю в небо и сейчас пробью покров тёмных облаков надо мной. От рёва в ушах я потеряла сознание.
Какова была цена за убийство стольких пони?
Я проснулась от упорного стука капель воды, падавших в банку из-под кофе рядом с моей головой. Я открыла глаза. В голове стучало. Я не была уверена, где нахожусь, однако я была одна. Но плакать не хотелось. Словно что-то внутри меня сломалось. Может, я, наконец, совсем свихнулась и убила своих друзей? Разве такого не могло быть? Через дырку в крыше в банку капала вода и смутно слышался шум дождя.
Комната была аккуратно обставлена, несмотря на скромные размеры. В одном углу были стол с терминалом, сейф, полка с кучей книг. В другом углу были холодильник и мусорка. Койка, где я лежала, была в третьем углу. Через открытую дверь я увидела туалет с умывальником. На выцветшей пластиковой растяжке, висевшей под потолком, была надпись: «Мегамарт. Всегда самые низкие цены. Всегда высочайшее качество».
«Самые низкие цены…»
Тут были и другие вещи. Маленькие напоминания о старом мире. Работником года в Мегамарте был некий пони по имени Бокскарс. Была награда за рекордные продажи «консервированных продуктов и снаряжения». Странная фотография двух групп солдат на парковке; одни в зелёной боевой броне, другие… зебры с красными полосками? Кобыла с вьющейся гривой пожимает копыта маленькой алой зебре. Надпись: «Мародёры Макинтоша и Красные Полосы захватывают Мегамарт. Быть большой сделке.»