Кочующий Мрак
Шрифт:
А сейчас в пространстве плавают палочки, цилиндры, трубки и стержни, всевозможных форм и размеров, и я знаю, что, чтобы послушать музыку любой из них, мне нужно ударить по ней молоточком. Молоточек тут же оказывается у меня в руке.
Меня интересует всего одна мелодия. Её источник – вон там, высоко и довольно далеко от меня, но я вижу его и не могу отвести глаз.
По внутреннему пространству Сфер можно перемещаться, используя силу намерения, а сейчас мне ещё легче это делать, потому что я могу парить, и я быстро оказываюсь возле стержня, переливающегося бирюзовым,
Это я.
Ударяю молоточком.
Ну, что я могу сказать.
Я могу понять, почему я так поступил. Особенно в женском контуре. Слишком невыносимо было.
Из мужского контура, как сейчас, я бы, конечно, отнёсся к произошедшему более философски. Не надо было стирать память. Слишком много любви в этой истории. Без неё я пуст.
Есть и ещё одно, что я могу сказать.
Амрис не пришёл не только на Мерре, когда обстоятельства непреодолимой силы в виде Рэй удержали его на, вероятно, всю ночь.
Он не пришёл и сейчас.
Он дал клятву, что, когда я окажусь в месте, куда попадают те, кто потерял память, он придёт за мной.
Я пробыл там прорву времени. Достаточно, чтобы сыграть семьдесят шесть тысяч с лишним мелодий. Он так и не пришёл.
Это бесконечно печально, но всё равно не повод отказываться от памяти о нём. И о нас. В нашей истории слишком много любви.
Я погорячился. Точнее - погорячилась.
Интересно, Амрис ещё на Мерре? Остался ради Рэй? Или они договорились о каком-то плане действий, и Амрис покинул Мерру? Если так, то он вернулся на базу? Или пошёл меня искать? Или пошёл по другим своим делам?
Пожалуй, я могу добраться до входа на Мерру и посмотреть, есть ли там его след. И найти его по следу. И уже будем разговаривать.
Да, так и сделаю.
Есть только ещё одно, что я хочу услышать. И здесь я могу расслышать это без помех.
Я хочу услышать, как звучит мой женский контур - без долгой истории отчаяния.
Я хочу услышать его в чистоте.
Ударяю молоточком.
«Ты не можешь унести свою память из Сопряжения Сфер», - настигает меня голос, и я обмираю.
«Нет? Но почему?» - всё же спрашиваю я.
«Ты выбрал отказаться от воспоминаний, и музыке, которую ты слышишь здесь, не к чему прикрепиться. Ты перешагнёшь порог, музыка останется здесь».
«Получается, как только я покину Сферы, я останусь без памяти?»
«Нам очень жаль, Кан-Гиор».
«И я не смогу вернуться, потому что Сферы больше не могут выдерживать меня? Но смотрите: я летуч, я могу свободно перемещаться по Сферам. Может быть, я смогу прийти ещё?»
«Ты действительно изменил форму, поэтому сейчас Сферы могут выдерживать тебя, хотя твой предыдущий подобный визит был достаточно давно. В последующие разы ты мог слушать музыку Сфер лишь со ступеней. Однако Сферам тяжело тебя держать. Сферы держат музыку, но не тела, её издающие. В новой форме тела ты сможешь слушать музыку Сфер ещё и снаружи, паря рядом со Сферами. Но ты не сможешь унести услышанную музыку с собой. Нам очень жаль, Кан-Гиор».
«Но…»
«Время твоего визита
Время моего визита заканчивается. Я покину Сферы, и у меня не будет ни памяти о моей большой любви, ни доступа к Сферам. Я потеряю всё.
Не заметил, как оказался рядом со стержнем, выглядящим как весёлое алое пламя, только в металле, звучащим музыкой Амриса. Я думаю, что это тот самый случай: когда стремление оказаться с кем-то так сильно, что портал открывается под ногами. Или, в моём случае, под крыльями.
Я никогда так не плакал.
«Ты можешь побыть у входа ещё немного. Однако твоё время истекает. Нам очень жаль, Кан-Гиор. Однако знай, что твоя музыка звучит и всегда будет звучать в сердце Сопряжения Сфер».
Меня утягивает к входу. Если бы это не происходило само, я бы не знал, как уйти. Как попрощаться с Амрисом навсегда. Даже если это всего лишь стержень, звучащий его музыкой.
Я такой идиот…
Когда я опускаюсь на площадку перед входом – выходом для меня, Сферы были мягки ко мне, называя его входом, – я не сразу могу сообразить, где я. Я только что слышал музыку пути Амриса, и я переместился, но я продолжаю её слышать.
И тут до меня доходит.
Я слышу музыку Амриса, потому что он стоит за тонкой мембраной, отделяющей пространство Сфер от остального мира. Сам. Стоит.
Он пришёл.
«Амрис», – одними губами говорю я и не могу удержаться от слёз.
«Кан-Гиор, – отзывается он. – Я ожидаю, что потом ты будешь восторгаться моей технической и логистической смекалкой, которая позволяет мне сейчас стоять здесь, разговаривать с тобой и ещё кое-что, но сейчас скажи мне одно: ты будешь со мной разговаривать? Или хотя бы выслушаешь меня?»
Его голос дрожит. И сам он дрожит. Что-то странное есть в том, как он стоит на пороге, но я не могу разобрать, что.
Всё время памяти, которое у меня осталось, я смогу смотреть на него. И слушать его. Амрис, продолжай.
Я киваю.
Амрис улыбается, вспыхивает тёплым огнём.
«Я не пришёл на Мерре, потому что регент объявил на меня охоту. Если бы я вышел от Рэй тем вечером, меня бы убили с вероятностью сто процентов. Я решил не выходить – в том числе, чтобы сохранить Киру Альгесу его тело. Пожалуйста, прости меня. Это были обстоятельства неопределимой силы. Я не понимаю, как это работает, но иногда между мной и тобой встаёт неодолимая сила. И я не знаю, как мне…»
Он обрывает свою речь и вздыхает. Я чувствую его состояние – похоже, он давно переживает на эту тему. Очень давно.
Сколько же меня не было?
Произошедшее на Мерре кажется делами давно минувших дней.
«Похоже, мы можем только повторить мудрость тех мест: не загадывай под Мраком, – устало улыбаюсь я. – И, Амрис, из мужского контура я вполне осознаю, что моя реакция была неадекватной. Очень жалею».
От подступивших слёз я не могу больше произнести ни слова. Амрис вглядывается в меня, но, очевидно, не понимает, что я имею в виду.