Код любви на кофейной гуще
Шрифт:
— Люблю тебя, — хрипло прошептал он, прижимаясь лбом к моему. — До одури люблю.
Я смотрела в его глаза и видела наше будущее — уютную кондитерскую, где пахнет ванилью и корицей, нашу кофейню напротив, наш дом, полный смеха и тепла. И его — рядом, всегда рядом.
— И я тебя, — ответила, чувствуя, как ключ согревается в моей ладони. — Больше жизни.
Поцелуй стал глубже, настойчивее. Руки Кирилла скользнули по моей спине, оставляя за собой дорожку мурашек. Когда его тёплые пальцы коснулись полоски кожи между свитером
— Подожди, — я с трудом оторвалась от его губ, упираясь ладонями в грудь. Под тонкой тканью рубашки чувствовалось, как бешено колотится его сердце. — А как же твоя жизнь в Москве?
Кирилл фыркнул и прижался губами к моему виску. От его дыхания внутри всё перевернулось.
— Моя жизнь там, где ты, упрямая ты женщина, — прошептал он, целуя кончик моего носа. — Всё остальное — просто декорации.
Что-то сжалось в груди. Я уткнулась лицом в его шею, вдыхая запах — терпкий одеколон, кофе и что-то неуловимо его, отчего кружилась голова. На его коже остался след от моей помады. Почему-то это показалось ужасно интимным.
— Ты точно уверен? — спросила я, поднимая глаза. — Не пожалеешь через месяц?
Кирилл закатил глаза и обхватил моё лицо ладонями. Его пальцы, шершавые от постоянной работы с чертежами, нежно погладили скулы.
— Вера, — он произнёс моё имя так, будто пробовал на вкус. — Я бы сто раз променял Москву на один твой кривой капкейк.
— Эй! — я шутливо ударила его в плечо. — Они не кривые, а... авторские!
— Ага, особенно тот зелёный монстр с васаби, — он театрально содрогнулся. — До сих пор не понимаю, как выжил.
— Зато запомнил на всю жизнь, — я хитро улыбнулась, вспоминая его перекошенное лицо после дегустации моего экспериментального десерта.
Кирилл притянул меня к себе, и наши губы снова встретились — мягко, знакомо, правильно. Ключ в моей ладони нагрелся, напоминая о реальности происходящего. Металлическое кофейное зёрнышко впивалось в кожу — самое необычное обручальное кольцо на свете.
— Когда начнём ремонт? — спросила я, когда мы наконец оторвались друг от друга. Мой мозг уже лихорадочно перебирал варианты дизайна.
Кирилл запрокинул голову и расхохотался. Солнце золотило его кадык, и я не удержалась — коснулась губами этой точки на его шее. Он резко втянул воздух.
— Вера, ты невозможная, — выдохнул он, сжимая мои плечи. — Я тебе только что сделал предложение, а ты уже думаешь о работе?
— Просто представляю, как это будет, — я прикусила губу, мечтательно глядя на здание напротив нашей кофейни. — Светлые стены, открытая кухня... Гости будут видеть, как рождаются десерты.
— И огромная витрина для твоих шедевров, — подхватил Кирилл, неожиданно подхватывая меня и кружа по тротуару.
Я взвизгнула, вцепившись в его плечи. Мир завертелся каруселью — апрельское небо, его смеющиеся глаза, прохожие, с улыбкой глядящие на нас.
— Большие окна, чтобы было много света, —
— Идеально, — выдохнула я, чувствуя, как от волнения пересохло во рту. — Кирилл, это правда происходит? Ты не разыгрываешь меня?
Вместо ответа он поцеловал меня — так, что подогнулись колени. Его язык скользнул между моих губ, исследуя, дразня, обещая. Когда он отстранился, его зрачки расширились настолько, что почти поглотили радужку.
— Правда, — хрипло сказал он, проводя большим пальцем по моей нижней губе. — И это только начало, Верочка.
Я вздрогнула от этого «Верочка» — так меня называла только бабушка. В его устах это звучало одновременно нежно и греховно.
Вокруг нас цвели первые тюльпаны, наполняя воздух сладковатым ароматом. Ветер трепал волосы Кирилла, и я машинально протянула руку, чтобы убрать непослушную прядь с его лба. Он поймал мою ладонь и поцеловал центр, прямо там, где остался след от ключа.
— Люблю тебя, — прошептала я, чувствуя, как внутри разливается тепло.
— Украла мою фразу, — усмехнулся он, прижимая меня к себе.
Его сердце билось под моим ухом — сильно, ровно, надёжно. Как будто говорило: «Я здесь. Я с тобой. Навсегда». Я закрыла глаза, впитывая этот момент всем существом — запах весны, тепло его тела, шум города вокруг.
— И я тебя, — ответил Кирилл, целуя меня в макушку. — Больше всего на свете. Даже больше, чем твои эксперименты с перцем чили в шоколадном муссе.
Я фыркнула ему в грудь, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Вот так просто. Вот так правильно. Ключ от кондитерской вместо кольца. Мечта, ставшая реальностью. И мужчина, который смотрит на меня так, будто я — самое удивительное, что он видел в жизни.
Глава 30. Когда мечты становятся домом
Августовский вечер окутал город золотистым светом. Закатные лучи проникали сквозь большие окна кондитерской «Солнечная», рисуя на светлых стенах причудливые узоры. Воздух наполнился ароматом свежей выпечки, кофейных зёрен и летних цветов, стоявших в высоких вазах.
Последние гости покидали заведение, оставляя восторженные отзывы и обещания вернуться. День открытия выдался насыщенным — с самого утра кофейня и пристроенная к ней кондитерская не пустовали ни минуты.
— Спасибо за чудесный вечер! — Анна Петровна помахала нам на прощание. — Ваши эклеры, Верочка, просто волшебные!
Я улыбнулась и закрыла за ней дверь. Колокольчик мелодично звякнул в последний раз. Наконец-то. Только мы вдвоём.
Кирилл стоял у барной стойки, протирая кофемашину. Закатанные рукава рубашки обнажали крепкие предплечья с проступающими венами. Моё сердце пропустило удар. Даже после стольких месяцев вместе он действовал на меня как крепкий эспрессо — бодрил и кружил голову.